– Зачем? Ты же говорил, что дело вели и ничего не обнаружили.

– Ну как они его вели… Во-первых, вряд ли кто-то был заинтересован, во-вторых, они не знали того, что знаем мы.

– Ты про ритуалы? А что нам это дает?

– Попробуем узнать больше о ее появлении в роддоме, поговорим еще раз с людьми, вдруг что и всплывет. То, что опер пропустил мимо ушей просто потому, что не знал, что это важно.

– Надеешься найти связь между этими Суходольскими и девочкой?

– Надеюсь. В одном я уверен точно – эта связь есть.

Я не стала спорить, я уже вообще ни с чем не спорю, потому что события разворачиваются очень странные.

Гинекологию, как назвал ее Демид, я узнала сразу. Потому что это была не просто частная консультация, это был торжественно открытый пять лет назад “Центр плода и семьи”. Событие было почти масштабное, передавали даже по центральному телевидению. Впрочем, узнала я его не из-за этого, именно сюда и водила меня бабушка незадолго до смерти.

– Как ты вообще на прием день в день записался? – удивилась я.

– Повезло, кто-то отменился, образовалось окно.

Меня быстро оформили, и мы с Демидом прошли до нужного кабинета. Пришлось подождать минут десять, прежде чем нас вызвала на прием акушерка.

– Тебя туда не пустят, – заметила я, вставая, но Мазуров плевать хотел на подобные замечания, и даже на то, что акушерка и впрямь попыталась его остановить.

– Я на пару слов, – улыбнулся он, оттесняя девушку в кабинет и прикрывая дверь. Врач, хмурясь, начала говорить:

– Что происхо… – но запнулась, увидев меня, и тут же добавила удивленно: – Я вас помню.

Ну что ж, если помнит меня спустя четыре года, там точно было что-то необычное.

Женщина перевела взгляд с меня на Демида, нахмурилась.

– Что происходит? – спросила, оправляя халат.

– Мы просто поговорить, – улыбнулся Демид. – Лучше без милой девушки.

Он улыбнулся и акушерке, так что та ненадолго растеряла строгость.

– Пожалуйста, – добавила я. – Для меня это очень важно. Четыре года назад я сдавала у вас анализы, и мне надо знать результат. Мне о нем ничего не рассказали. Вскоре после этого бабушка, которая была со мной тогда, умерла…

Я замолчала, потому что женщина явно изумилась. Пробормотала:

– И вправду, умерла… – потом перевела взгляд на акушерку и сказала: – Маш, оставь нас, пожалуйста.

Девушка, поколебавшись, вышла, тихо прикрыв дверь. Маргарита Константиновна Басманова, доктор из бабушкиной тетрадки, села обратно на свое место, указав нам на стоящие стулья.

– Ваша бабушка… Умерла сама по себе? – спросила меня. Я кивнула в некоторой озадаченности. Она вздохнула, помолчала. – А от меня вы что хотите?

– Вы знаете, я тогда не очень всем этим интересовалась. Бабушка настаивала, что мне нужно сдать анализы, провериться, что это просто процедура, которую должна проходить каждая совершеннолетняя девушка. Честно сказать, я просто пришла сюда с ней и забыла об этом. Недавно нашла ее записи, а там ваша фамилия. И слово бесплодие. И я… немного напряглась.

На самом деле, не немного, просто вокруг параллельно столько всего происходит, что я не успеваю пугаться надолго и всерьез.

Женщина вздохнула. Немного подумала, потом покосилась на меня и Демида. Он снова улыбнулся. Безотказное оружие массового поражения женщин, не иначе. Потому что Маргарита Константиновна начала говорить:

– Вы меня извините, но ваша бабушка… У меня было четкое ощущение, что у нее не все в порядке с головой.

Я вздернула брови от удивления. По мне, так бабушка сохраняла ясность ума до самой смерти. Чего и мне желала. Это была частая ее присказка: что всегда нужно держаться здравого смысла и не поддаваться фантазиям ума.

– Она пришла ко мне в первый раз без вас, – продолжила Басманова. – Интересовалась, можно ли провести полное обследование, чтобы понять, нет ли у девушки проблем с будущей беременностью, вынашиванием плода… Исключить бесплодие. Уточнила, что девушка девственница. Честно сказать, было неясно, зачем всем этим заниматься, когда, как я поняла, не было даже отношений… Что и сказала вашей бабушке. В конце концов, бывает и такое, что оба партнеры здоровы, но просто несовместимы между собой. И тут ничего не попишешь, как говорится… Но она настаивала, привела вас на прием. Мы взяли всевозможные анализы, сделали обследование. Потом она опять пришла одна, без вас, чтобы все это забрать. Я сказала, что по нашим меркам девушка здорова и готова к тому, чтобы стать матерью. Ее это известие очень обрадовало. Ну знаете, прямо очень, это было заметно. И она тогда сказала фразу эту странную: ну теперь союз состоится, теперь можно и умирать. У меня, знаете, как мороз по коже прошел тогда. До того это прозвучало так… И сейчас, когда вы сказали… Понимаете?

Я кивнула, Басманова продолжила:

– Я прямо вот не могла выкинуть ее потом долго из головы, эту женщину. Вспоминала и разговоры наши, и вас, тревожно как-то было… Такое ощущение, что ей было необходимо знать, что вы можете родить… Ну вопрос жизни и смерти… – женщина смутилась, кашлянула. – Извините, я, наверное, сама сейчас выгляжу так, как будто это у меня проблемы с головой…

– Вовсе нет, – улыбнулся Демид. Вот уж точно, учитывая, кто нас условно окружает последние дни – всякие психи и оккультисты. – Значит, вы отдали ей анализы, и на этом все? Больше она не появлялась?

– Нет, – покачала головой женщина. Демид кивнул, вставая, я поднялась следом.

– Большое вам спасибо. – заметил ей, – вы очень помогли.

Басманова посмотрела с сомнением, я тоже. Когда мы вышли и направились к лестнице, ведущей вниз, спросила:

– И чем тебе так помогла гинеколог?

Мазуров бросил на меня взгляд.

– Ну во-первых, развеяла мысли о бесплодии, можешь выдыхать.

– А во-вторых?

Ну а что, выдохнуть я всегда успею.

– А во-вторых, указала на любопытный момент. Твоей бабушке было важно, чтобы ты могла родить ребенка. Наследника.

Я открыла рот, остановившись, а потом поскакала за Демидом по ступенькам.

– Выходит, она рассчитывала на то, что я рожу ребенка, которого можно будет использовать в обрядах?

– Скорее всего, так. Знаешь, что меня еще смущает?

– Ну? – мы вышли на улицу, а так как все еще поливал дождь, то разговор пришлось прервать, пока мы мчали до машины.

Внутри я откинула мокрые волосы назад и снова спросила:

– Ну?

Мазуров задумчиво завел двигатель и тронулся с места.

– Почему тебе ничего не рассказали?

Я вздернула брови в непонимании, он продолжил:

– Если мы правы, и твоя бабка сбежала, имитируя собственную смерть, до этого сбежала ее дочь, вторая погибла в родах, ребенок похищен, ее родители погибают в подозрительной аварии… Очень много должно было быть поставлено на кон, если происходят такие события. И просто умереть, оставить тебя в неведении… Не попытаться объяснить, что есть люди, которых стоит опасаться… Не могу в это поверить, не стыкуется у меня это в голове.