Проблема с молодым Дэвидом Зинком решилась быстро. Да, он пять лет проработал в «Рогане Ротберге», но больше не входил в ряды их сотрудников. Конфликт интересов не имел места, потому что в то время их фирма не представляла «Веррик», а Зинк не представлял покойных клиентов. Надин Керрос никогда с ним не встречалась. На самом деле только один юрист по ее сторону стола вспомнил, кто он вообще такой. Зинк работал в международных финансах, совершенно ином мире, отличном от судопроизводства.

Теперь же Зинк работал в мире уличного права и радовался тому, что еще больше удалился от международных финансов. В последние дни его мысли все интенсивнее занимали бирманская домработница и ее внук, отравленный свинцом. Он знал имя, номер телефона и адрес, но вступить с ней в контакт оказалось сложно. Тони, подруга Хелен, посоветовала бабушке, чтобы ее семья проконсультировалась с юристом, но это напугало бедную женщину до слез. Эмоционально измотанная, она очень смутилась и какое-то время не хотела разговаривать. Ее внук был по-прежнему подключен к аппарату поддержки жизнедеятельности.

Дэвид, рассмотрев возможность передачи дела двум партнерам, решил воздержаться. Уолли мог отправиться с обвинениями в больницу и напугать кого-нибудь до смерти. Оскар мог заявить, что позаботится о деле, а потом потребовать дополнительный гонорар в случае компенсации. Как узнал Дэвид, оба его партнера не делили деньги поровну, а, если верить Рошель, сражались за гонорары. Очки начислялись тому юристу, который первым заключил контракт, еще больше доставалось тому, кто вел дело, и так далее. По словам Рошель, Оскар и Уолли ссорились по поводу разделения денег при каждой приличной автокатастрофе.

Дэвид сидел за столом и составлял простое завещание для нового клиента. Он печатал его сам, поскольку пару недель назад Рошель сообщила, что три юриста слишком много для одного секретаря. В этот момент звуковой сигнал известил его о том, что получено электронное письмо от клерка федерального суда. Дэвид открыл почту и увидел отзыв на их дополненное исковое заявление. Его взгляд опустился на список адвокатов, и он наткнулся на имя Надин Керрос из «Рогана Ротберга». Ему стало плохо.

Дэвид никогда не встречался с ней, но знал о ее репутации. Она славилась на всю коллегию адвокатов Чикаго. Она вела и выигрывала в суде самые крупные дела. Он же не проронил в суде ни слова, которое было бы где-то записано. Но вот их имена значились в одном документе, как будто они были равны. От имени истца — Уоллис Т. Фигг, Б. Оскар Финли, Дэвид Э. Зинк из фирмы «Финли энд Фигг» вместе с С. Джерри Алисандросом из фирмы «Зелл энд Поттер». А от имени «Веррик лабз» — Надин Л. Керрос и Р. Лютер Хотчкин из фирмы «Роган Ротберг». На экране для Дэвида все выглядело так, как будто он и правда в игре.

Он медленно прочитал отзыв. Очевидные факты признавались, всякая материальная ответственность отрицалась. В целом это был прямолинейный, почти мягкий отзыв на иск по 100 миллионам, и они ждали отнюдь не этого. По словам Уолли, первый ответ из «Веррик» должен был выглядеть как ходатайство об отклонении иска, подкрепленное увесистым письмом, подготовленным выпускниками «Лиги плюща»,[20]которые трудились в исследовательском отделе фирмы. Ходатайство об отклонении могло бы послужить поводом к большой перепалке, но они все равно выиграли бы, потому что такие ходатайства редко удовлетворялись, по словам Уолли.

Наряду с отзывом защита подала базовые анкеты для заполнения по восьмерым покойным клиентам и их семьям и запросила имена и общие показания экспертов-свидетелей. Насколько знал Дэвид, экспертов только предстояло нанять, хотя предполагалось, что этим займется Джерри Алисандрос. Миз Керрос также хотела как можно быстрее получить показания восьми свидетелей.

Как написал клерк, бумажная версия ответа и других поданных документов направлена по почте.

Дэвид услышал на лестнице тяжелые шаги Уолли. Он вошел, задыхаясь, и спросил:

— Ты видел, что они подали?

— Только что прочитал, — ответил Дэвид. — Весьма скромный ответ, тебе не кажется?

— Что ты знаешь о судопроизводстве?

— Ой-ой.

— Прости. Что-то назревает. Надо позвонить Алисандросу и с этим разобраться.

— Это всего лишь простой отзыв и истребование кое-каких документов. Пока нет причин для паники.

— А кто паникует? Ты знаешь эту женщину из твоей старой юридической фирмы?

— Никогда с ней не встречался, но считается, что она просто невообразима в зале суда.

— Да, что ж, как и Алисандрос. Но в суде мы не окажемся, — заявил он, впрочем, не очень убедительно. Уолли вышел из кабинета, что-то бормоча себе под нос, и затопал по ступенькам. Прошел месяц с тех пор, как они подали иск, и мечты Уолли о быстром обогащении начинали таять. Казалось, что им придется немного поработать, прежде чем начнутся переговоры о мировом соглашении.

Через десять минут Дэвид получил электронное письмо от младшего партнера. Тот спрашивал: «Можешь начать с этими анкетами? Мне надо бежать в похоронное бюро».

«Разумеется, Уолли. С удовольствием».

Мелкие обвинения в адрес Трипа в конце концов были сняты в связи с отсутствием интереса, хотя суд все же потребовал, чтобы он подписал заявление, в котором обещал бы держаться подальше от фирмы «Финли энд Фигг» и ее юристов. Трип исчез, зато его бывшая подружка — нет.

Диана явилась за пару минут до пяти вечера, как обычно. Сегодня она была одета в ковбойском стиле: облегающие джинсы, сапоги с заостренными мысками, облегающая красная блузка, на которой Диана забыла застегнуть три верхние пуговицы.

— Уолли у себя? — обратилась она к Рошель, не выносившей ее. Вместе с Дианой в коридор влетел тяжелый запах духов, так что Эй-Си засопел, потом зарычал и залез еще дальше под стол.

— У себя, — миролюбиво ответила Рошель.

— Спасибо, дорогая. — Диана явно стремилась разозлить Рошель. Она с важным видом направилась к кабинету Уолли и вошла без стука. Неделю назад Рошель просила ее сидеть и ждать, как делают все другие клиенты. Но становилось очевидно, что Диана имела гораздо большее влияние, чем другие клиенты, по крайней мере на Уолли.

Войдя в кабинет, Диана попала в объятия своего юриста и после долгого поцелуя с объятиями и обмена ласками Уолли сказал:

— Отлично выглядишь, детка.

— Все ради тебя, малыш.

Убедившись, что дверь заперта, Уолли вернулся на свой крутящийся стул.

— Мне нужно сделать два звонка, а потом мы сбежим отсюда, — проговорил он.

— Как скажешь, дорогой. — Диана села и вытащила гламурный журнал. Больше она ничего не читала и отличалась исключительной тупостью, но Уолли не было до этого дела. Он не желал ее судить. Она сменила четырех мужей. Он — четырех жен. Вправе ли он судить ее? На данном этапе они занимались тем, что пытались убить друг друга в постели, и Уолли никогда не чувствовал себя счастливее.