Ю. БОРИСОВ: Ну, тогда еще, если вы затронули мою биографию, я вам еще подскажу, что еще до училища Пушкинского радиоэлектроники я заканчивал Суворовское училище. Так что в этом плане я могу считаться таким, кадровым военным. 6 лет я прожил в казарме, ну потом судьба случилась так, что я практически всю свою деятельность строил промышленность. Теперь про электронику. Ну, во-первых, все современные системы вооружения, они от 40 до 60 % как раз состоят из электронной начинки. Будь то военный корабль, или будь то истребитель современный, или космический аппарат. То есть электроника определяет потребительские, если можно сказать в этом плане в кавычках, характеристики систем вооружения. Поэтому основа основ всех точностных характеристик, и прочих – это современный уровень электроники. И конечно, в зависимости от состояния электронной компонентной базы, которая… Те кирпичики, из которых и строится вся аппаратура, зависят конечные характеристики систем вооружения.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот в связи с этим, какой уровень развития нашей, скажем, электроники по сравнению с промышленными странами, такими как США, Англия?

Ю. БОРИСОВ: Ну, еще лет, наверное, 8 назад ситуация была на грани критической. То есть мы отставали примерно по срокам на 10–15 лет, а в электронике есть такое понятие технологического уровня достижения. Меряется обычно это количеством микронов в транзисторах, технологический уровень. Ну, может быть, слышали: 0,25, 0,18 микрон, 0,09 – 0,65, и промышленные стандарты сегодня во всем мире где-то 0,65. Ну, вот лет 8 назад разрыв по срокам у нас был примерно 10–15 лет, а по технологическим уровням примерно 2–3 поколения. Существует такой закон Мура в электронике, который гласит, что каждые 18 месяцев количество транзисторов удваивается в чипе. И этот закон Мура, который он открыл еще где-то в 60-х годах, до сих пор действует.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Мы отставали на 36 месяцев?

Ю. БОРИСОВ: Да, примерно так.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Это было 8 лет назад?

Ю. БОРИСОВ: Это было 8 лет назад. Тогда были предприняты достаточно серьезные меры, поддержанные тогда еще президентом, Владимир Владимирович Путин еще был. Была принята стратегия развития радиоэлектронной отрасли, была принята федерально-целевая программа развития ЭКБ (Электронной компонентной базы). Затем они дополнялись дополнительными различными мероприятиями, в том числе в программе развития оборонно-промышленного комплекса, и ситуация стала меняться. Сегодня, если подвести итог сегодняшнего дня, я сказал бы так, что… Ну, во-первых, электронно-компонентная база – это очень большая номенклатура, это тысячи изделий. Есть СВЧ-техника, есть микроэлектроника, есть пассивная электроника, и можно этот список продолжать. Вот СВЧ-техника у нас находится на, скажем так, паритетном уровне, это в основном.

А. ВЕНЕДИКТОВ: С американцами.

Ю. БОРИСОВ: С американцами, и я бы сказал, с ведущими мировыми производителями этой техники.

А. ВЕНЕДИКТОВ: А в СВЧ, вот где они применяется?

Ю. БОРИСОВ: СВЧ – это в основном информационное средство радиолокационной станции, система связи.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Вот здесь у нас паритет?

Ю. БОРИСОВ: Здесь у нас, можно сказать, паритет. Ну, и наверное то, что конченое изделие нашей локационной станции зенитно-ракетные комплексы достаточно хорошо котируются на мировом рынке вооружений, подтверждений там… Но там тоже ситуация неоднозначная. Вот в вакуумной технике у нас даже был определенный гендикап по отношению к зарубежным, скажем так, партнерам. А вот в области микроэлектроники последние усилия, которые были предприняты в основном зеленоградскими активами – «Микроном» и «Ангстремом», позволили примерно сократить эти отставания. Сегодня они, конечно есть, в массовом особенно порядке. Я имею в виду, в продукции для массового рынка. Но по технологическим возможностям мы сегодня приблизились к лидерам мировым. Это не значит, что мы заняли долю на рынке, вот здесь нужно разницу хорошо чувствовать. Мы потенциально приблизились по своим технологическим возможностям. Впрыгнули в этот входящий поезд. Потенциально мы можем изготавливать микроэлектронику, которая сегодня по своим характеристикам конкурентоспособна с той электроникой, которую изготавливают мировые бренды. Но – для этого надо иметь разработки, то есть проекты. Для этого нужно продвинуть эти проекты на рынок, чтобы действительно реально завоевать определенную долю. И конечно, по массовому производству мы еще очень далеко отстаем. Те активы, которые у нас есть в Зеленограде, – это 1/10 серьезной фабрики, скажем, где-нибудь на юго-востоке, или в Европе. Вот это нужно открыто признать. Но технологически мы придвинулись к этому…

А. ВЕНЕДИКТОВ: В этой связи сразу два вопроса. Ваш ответ вызвал у меня два вопроса. Вчера вице-премьер Дмитрий Рогозин говорил об отставании. Я так понял, что это как раз в области электроники, на десятки лет от Запада. Я, правда, не понял, в чем отставание, но фраза была произнесена. Не могли бы вы прояснить? Я понимаю, что замминистра комментировать вице-премьера тяжеловато, но смысл-то все-таки в этом какой-то есть?

Ю. БОРИСОВ: Я думаю, что контекст высказывания Дмитрия Олеговича вчера, он немножко в другой плоскости лежал. Что это не отставание в какой-то отдельной области, это интегральная оценка Дмитрия Олеговича по состоянию российских систем вооружения и тенденции по их развитию по отношению к ведущим армиям мира, в первую очередь к Соединенным Штатам. Насколько я помню, вчера он высказался, что за достаточно короткое время Россия может потерять все свои стратегические силы, и ответить было нечем. Это связано с концепцией молниеносного удара, который уже в течении долгих лет правительство Соединенных Штатов проводит в жизнь. Это означает, что стратегическими средствами высокоточными имеется возможность поразить наши стратегические силы, и нам отвечать будет нечем. Вот, собственно, по-простому, в чем эта ситуация. Причем, в чем заключается молниеносность этого удара, речь ведется о высокоскоростных гиперзвуковых средствах, которые в одночасье могут долететь до территории России, и с высокой точностью поразить наши объекты.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Стратегические?

Ю. БОРИСОВ: Стратегические. И нам отвечать будет нечем. Дана оценка, что примерно 80–90 % всех наших стратегических арсеналов будут поражены в этом ударе. Ну, я не хотел бы делать оценку вот этим количественным характеристикам. Скажу, что тенденция такая есть, что действительно Соединенные Штаты уделяют огромное внимание развитию нестратегических средств. Основание для этого – как раз достижение в области науки и техники, и в первую очередь в электронике.

А. ВЕНЕДИКТОВ: Так вот я поэтому и зацепил.

Ю. БОРИСОВ: Да, да, да. Ну, здесь мало только одной электроники, это очень сложный вопрос. Вы знаете, что сегодня кардинально изменился мир в области координатно-временного обеспечения. Те же самые системы ГЛОНАСС и GPS просто-напросто в обиходе нашем востребованы. А что касается систем вооружения – значит, появились средства, которые позволяют с высокой точностью наводить различное оружие и доводить его до цели с погрешностью в несколько метров. Если раньше, скажем, ракета летела и пользовалась только данными инерциальной системы автономной, то сегодня это, как правило, комбинированные средства, это инерциальная система с одной стороны, и плюс еще приемник навигационный, который позволяет проводить коррекцию и доводить боевой блок или ракету с высокой точностью до места. Но с другой стороны, все эти системы уязвимы. Чем больше электроники, тем легче можно по-простому придумать и реализовать на практике средства противодействия этому. Можно поставить помеху радиоэлектронную. И вся эта система, простите, перестает работать. Можно ввести такую помеху, которая будет уводить эти боевые блоки от намеченной цели. То есть, уводить специально ошибку.