— Ян — парень стал серьёзней раза в три. От прежнего веселья не осталось и следа — я устал.

И что это значит? Он мне на тяжёлые будни работающего студента пожаловаться вздумал?

— Я безумно устал от бесконечных недомолвок — продолжил он тем временем. — Может поговорим уже как взрослые люди?

Под его пронизывающим взглядом чувствую себя неуютно. Вроде и послать его в очередной раз хочется, но понимаю, что парень прав. Пора убедить маленькую бунтарку внутри меня, что пришло время принимать ответственные решения. Тем более, от меня не требуют ничего сверхъестественного: просто поговорить.

— Конечно, на твоих условиях — спохватился и добавил парень. Не верится, что он вот так спокойно со мной разговаривает. Без обвинений, без ревности, но в то же время о нас.

— Хорошо — киваю согласно — мы поговорим.

Правда без условий всё же не обходится.

Я, конечно, та ещё вредина. Но думаю, тот, по отношению к кому так себя веду, заслужил. В конце концов, его никто не заставлял за мной увиваться.

Захотел поговорить — пожалуйста. Только вчера я время выделить не смогла, реферат готовила. А сегодня лидер волонтёрской группы пригласил с ними к старикам наведаться. Разве я могу отказать? Нет.

Точнее, могу, конечно, но не хочу. Зато отличный повод проверить, насколько Гронский готов выполнять свои обещания.

Сам предложил, чтобы встречу нашу устроить на моих условиях. Вот и замечательно, я прям мысленно ручки потираю в предвкушении. Не терпится его лицо увидеть, когда я объявлю где, и при каких условиях мы увидимся.

Правда, волонтёры сразу после обеда встречу назначили, а у меня в это время только пары закончатся. Соответственно, пообедать я не успею, но думаю, это не смертельно.

К моему великому сожалению реакцию Гронского мне оценить тоже не судьба — у парня пары отменили. Пришлось сообщение строчить, но в этом есть свои плюсы. Раз он на работу с утра смог выйти, значит отмазки типа "я не могу после обеда", у него не будет. Вот и отлично.

Правда, в ответ он мне присылает лишь короткое "ок". Странно, ну и ладно.

Заранее предупреждаю подругу, чтобы не ждала меня. Выхожу на парковку после занятий и дожидаюсь Гронского.

Что-то парень не торопится, решил испытать моё терпение? Ну-ну, удачи. Смотрю время на экране телефона и заключаю, что если в течение пяти минут не явится, буду отчаливать к остановке.

Стоит только так подумать, на парковку заруливает Гронский. Приехал, надо же. К машине не подхожу, дожидаюсь особого приглашения.

— Воробышек — парень выпрыгивает из тачки и открывает передо мной дверь — мы разве не торопимся?

Киваю в ответ как ни в чём не бывало.

— Тогда, давай, садись быстренько, ну же, ну — подгоняет меня, несколько раз взмахивая рукой.

Усаживаюсь поудобнее в кресле, сумочку пристраиваю на заднее сидение. Гронский закрывает за мной дверь и возвращается за руль. Жду, что парень заведёт машину и мы поедем, но этого не происходит. Он открывает бардачок, извлекает оттуда йогурт и мне протягивает. Да, тот самый редкий вкус, грильяж с вишней, мой любимый.

— Ты же не успела поесть — говорит — это, конечно, не обед, но всё же… Лучше, чем ничего.

Неуверенно принимаю из его рук бутылку и благодарю, запинаясь немного.

Вроде бы мелочь, но как он запомнил, что именно я люблю? Ведь мы тогда ещё даже не встречались, да и потом казалось, что ему плевать на меня.

Не сразу, но всё же решаюсь прокомментировать.

— Неожиданно, что ты помнишь.

— Сам в шоке — отшучивается парень.

В воздухе повисает неловкая пауза, потому что он молчит, а я не знаю что говорить. В какой-то момент даже начинаю смущаться от того, что придала слишком большое значение такой мелочи. Да ещё и вслух это озвучила. За размышлениями не замечаю, как мы подъезжаем к хоспису. Гронский паркует машину, поворачивается и пристально на меня смотрит. Некоторое время молчу, но потом всё же не выдерживаю.

— Что? — передёргиваю плечами возмущённо.

— Да так, просто засмотрелся — отводит взгляд — мы же поговорим на обратном пути?

В его голосе столько надежды, что кажется, будто разговор со мной — его самое заветное желание. Я согласно киваю, отчего парень облегчённо выдыхает.

Мы выходим из машины и направляемся в здание. Там нас уже ждут волонтёры, которые довольно бурно реагируют на пополнение в лице Гронского. Радуются появлению ещё одного активиста.

Молодёжная группа сегодня численно ещё больше, чем в прошлый раз. Поэтому мы разделяемся, и в каждую палату заходит не больше трёх человек.

Старики, как и всегда, встречают нас слишком радостно. Глядя на их горящие глаза сердце невольно сжимается. Неужели старость настолько тяжёлая и скучная пора, что радуешься любой возможности поговорить хоть с кем-нибудь?

Время пролетает незаметно, да и немного его, в общем-то проходит. Пожилые хоть и жаждут внимания, но всё же утомлять их долгими посещениями не стоит.

Когда мы прощаемся с волонтёрами и возвращаемся в машину, Гронский выглядит вполне расслабленным. Удивительно, но я ждала, что его потряхивать начнёт от нервного напряжения и запаха старости. Всё-таки не в ночной клуб заглянули.

А парень даже улыбается слегка и виртуозно распахивает передо мной дверцу.

Зато у меня настроение ниже плинтуса скатилось. Мне реакция парня не понравилась. Было бы гораздо проще, если бы он начал возмущаться, что я его в хоспис притащила. Или вовсе отказался. Я могла бы в очередной раз убедиться, какой он бессердечный и чёрствый.

А это его добродушное выражение лица сбивает меня с толку.

— Ты не будешь против, если мы заедем куда-нибудь? — спрашивает, когда выезжаем с парковки.

— Мы договаривались поговорить в машине — говорю голосом строгой училки. Благо, есть с кого брать пример. — Не забывай, что это не свидание, а просто разговор.

Парень крепче сжимает руль, так, что костяшки на пальцах становятся белыми. Но в ответ не говорит ни слова. Даже жалость во мне просыпается, когда вижу, как он стойко выдерживает мои нападки.

Приходится всё время напоминать себе, как он поступил со мной. Как планировал просто поиграть, как грубо отреагировал на подарки, да и про день рождения солгал.

Всё это помогает держать парня на расстоянии, не привязываться к нему вновь.

Мы останавливаемся в тени деревьев, недалеко от городского сквера. Гронский глушит мотор и упирается взглядом в руль.

— Так о чём ты хотел поговорить? — напоминаю парню, потому что тишина угнетает.

— Я начну издалека, если позволишь.