Спустя секунду снова выпрямляюсь и медленно двигаюсь к двери. Хочется бежать, но сил на это нет. Из-за этого внутри бьется истерика, но даже на то, чтобы ее выпустить, не хватает сил. Мне бы хоть дойти до мамы Дениса и узнать, что случилось. От одной мысли, что его не стало, меня мутит еще сильнее.

Выбираюсь в коридор, хватаюсь за дверной косяк и, положив ладонь на стену, пытаюсь идти. Скольжу, не глядя. Вижу только лестницу впереди. Там перила. Я схвачусь за них и потихоньку спущусь. Может, даже не скачусь по ступенькам. По крайней мере, буду стараться. От одной мысли, что Денис уже мертв, а я могу упасть на ступеньках и потерять последнюю связующую нас ниточку — нашего ребенка — ноги снова подкашиваются. И я бы, может осела на пол, но меня подхватывают под подмышки.

— Тише, — шепчет Геля. — Зачем ты встала? Я бы пришла и все тебе рассказала.

Она помогает мне выпрямиться и прислоняет спиной к стене. Я с надеждой заглядываю в ее глаза.

— Скажи, что он жив.

Глава 36

Ольга

— Спокойно, он жив.

Как только Геля произносит эти слова, мой внутренний рубильник выключается, и наступает темнота. В себя прихожу в постели от отвратительного запаха нашатыря. Чихаю и откидываюсь на подушки. Голова уже кружится не так сильно, но во всем теле невероятная слабость.

— Где Денис? — резко сажусь на кровати, и виски простреливает болью.

— Тише ты, — строго произносит Агата. — Он в больнице.

— Что с ним? Уже известно?

Я мечусь взглядом по комнате, как будто тут сейчас по мановению моего желания внезапно появится Денис и сам мне все расскажет. Агата накрывает мою ладонь своей, заставляя сфокусироваться на ней взглядом.

— Его сильно побили, прострелили плечо. Сейчас ему делают операцию.

— Я должна поехать к нему! — дергаюсь, но Агата, взяв меня за плечи, заставляет снова лечь.

— Нет! Ты остаешься здесь! В больнице родители и Мот с Демоном. Даже Сима там. Так что ты сидишь тут. Я с телефоном, — она демонстрирует гаджет. — Не выпускаю его из рук. Матвей обещал позвонить как только будут новости. А вот что тебе действительно нужно сделать — это поесть. Когда к Дэну начнут пускать посетителей, у тебя даже не будет сил дойти до машины, не говоря уже о том, чтобы доехать до больницы.

— Так что, — произносит Геля, входя в мою комнату с большой чашкой, от которой идет пар, — ты должна подкрепиться. Это какао. Выпьешь его, а Светлана Дмитриевна за это время приготовит легкий супчик, который ты съешь.

— Я не могу, — стону.

— Через “не могу”, — строго произносит Агата, и я понимаю, что, если с Гелей можно договариваться, то эта дамочка построже и погрубее. Наверняка и матом может покрыть. Не зря она мне с первого взгляда понравилась. Подбешивает, правда, слегка. Но сейчас у меня нет сил на словесные перепалки. — Давай, садись.

Я подтягиваюсь, а Геля, передав чашку в руки Агаты, поправляет подушки за моей спиной. Как только я удобно устраиваюсь, Агата отдает мне чашку и встает.

— Я приму душ. Мне кажется, воняю просто нереально.

— Ты совсем не воняешь, — улыбается Геля, занимая ее место. — Вряд ли ты так уж сильно потеешь на йоге для беременных.

— Вот залетишь от своего Демона, посмотришь. Мне вообще всю беременность кажется, что от меня адски несет по́том. Мот тоже говорит, что все нормально, но он будет так говорить, даже если я со свиньями сутки проваляюсь.

— Иди, раз тебе нужно, — смеясь, кивает Геля и поворачивается лицом ко мне. — У тебя тоже такая заморочка с запахами?

— Примерно. Но мне кажется, что воняю не я.

— Кто-то другой?

— Еда. Иногда нюхаю что-то, что раньше любила, и меня прямо выворачивает. Я жутко любила вяленые бананы. Вот сейчас тебе рассказываю, представляю себе этот запах, и ком в горле встает.

— Это пройдет, — ласково улыбается Ангелина.

— Он же выживет? — спрашиваю через некоторое время.

— Он уже выжил, — отвечает Геля. — Денис обязательно выкарабкается. Он сильный и очень любит тебя, чтобы вот так сейчас уйти. Так что наберись терпения, и скоро ты с ним встретишься. Оль, только тебе правда нужно хорошо питаться и набираться сил. Ты носишь ребенка, а он важнее всех.

Наша беседа перетекает на всякие события, не связанные с Денисом. Геля так ловко заговаривает мне зубы, что через пятнадцать минут я уже увлеченно слушаю про ее выступления и про их ремонт в доме, а через полчаса, когда мне приносят суп, даже улыбаюсь.

— Геля, расскажи, каково это — жить с Громовым? — спрашиваю я, медленно поглощая ароматный куриный бульон с гренками.

Она ласково улыбается, и ее задумчивый взгляд уплывает куда-то в пространство.

— Так как любят братья Громовы, не умеет любить больше никто. И, кажется, они однолюбы. Если уже нашли свою половинку, то ни за что не посмотрят на другую женщину.

— Ну конечно, — мои губы скептично кривятся.

— По какому поводу сарказм? — в комнату входит Агата, поправляя свежевысушенные волосы.

— Мне тоже интересно, — отзывается Геля и переводит взгляд на меня. Агата двигает кресло на колесиках ближе к кровати и садится в него. — Почему ты так сказала?

— У Дениса кто-то есть.

— Есть, — кивает Агата. — А ты как думала? Он будет ждать тебя всю жизнь? Ты развелась с ним, пропала, скрыла ребенка. Оль, он же не железный. У меня нет намерения обидеть тебя словами, но ты же знаешь, что мужчина на сухом пайке долго не протянет.

— Ты права.

— Ты все еще любишь его? — спрашивает Геля.

— И не переставала, — тихо шепчу я и сглатываю накатывающие слезы.

— Он тебя тоже любит. Так что у ваших отношений есть шанс. Главное, не сдавайся и не отталкивай его. Что бы ни произошло, Денис, в первую очередь, мужчина. Громов. Он умеет решать проблемы и, поверь мне, сможет защитить свою женщину.

— Как точно сказано, — кивает Агата. — Пойду чай заварю. Геля, ты будешь?

— Не откажусь.

— Оль?

— Спасибо, с меня хватит жидкости, — грустно улыбаюсь.

Она выходит из комнаты, а я смотрю на Гелю и смущаюсь задать самый интересующий меня вопрос. Хотя как она может знать на него ответ? Никто, кроме нас с Денисом, не знает, как исправить то, что я натворила.

— Доела? — спрашивает Геля.

— Да, спасибо.

Геля берет столик и отставляет его на пол, а я съезжаю вниз по подушкам, устраиваясь на спине. Ребенок толкается, видимо, разбуженный моей активностью. Поглаживаю живот, успокаивая его.

— Активничает? — Геля кивает на живот.

— Еще