На площадке стоял аль-Калли. Дверь была распахнута настежь, и секунду спустя Грир понял почему — мускулистый мужчина в темно-синем спортивном костюме вытащил на улицу человека, казавшегося полумертвым. Подтащил его к тележке для гольфа — парень не сопротивлялся, видимо, совсем обессилел — и грубо затолкал его на сиденье, затем забрался сам и сел рядом. Аль-Калли уселся на водительское место.

Якоб, вспомнил Грир. Да, именно так звали мусульманина, которому он передал сундук в Ираке.

Секунду спустя затарахтел моторчик и тележка для гольфа тронулась с места. Грир мысленно чертыхнулся. Перед ним разворачивалась весьма любопытная сцена, но разве теперь их догонишь?

Тележка покатила по каменным плитам, затем выехала на лужайку. Грир понимал: завтра боль в ноге его доконает, но сейчас он думал только об одном — как бы не потерять их из виду. Он стал пробираться между деревьями. Тележка замедлила ход — лужайка шла в гору, — затем достигла вершины и покатила вниз еще быстрее, чем вначале. Грир старался не отставать и вскоре уловил запах лошадей: действительно, справа показались конюшни. Он слышал, как тихо заржала лошадь. Однако тележка направлялась совсем не к конюшням. Проехала мимо стойл и покатила дальше, к заднему входу, который показывал ему Садовский.

Гриру ничего не оставалось, как остановиться и отдышаться, растереть больную ногу. Тележка скрылась за деревьями. Что за чертовщина? Если они собирались выехать за пределы поместья, то почему не воспользовались машиной?

Он двинулся в том же направлении. Трава под ногами была густая, высокая. Весь остальной Лос-Анджелес страдал от засухи, но аль-Калли явно не жалел воды для своих лужаек. Местность пересекал небольшой ручей, и, хотя Гриру страшно не хотелось обнаруживать себя, ничего не оставалось, как перейти через него по узкому деревянному мостику. Впереди, среди деревьев, возвышалось какое-то строение, оно походило на склады боеприпасов, которые строили американцы в Ираке. И тут Грир вспомнил: Садовский говорил, что где-то там, за конюшнями, находится закрытая арена для выгула и тренировки лошадей. Должно быть, это она и есть.

Но вместо того чтобы направиться прямо туда, Грир углубился в заросли и подобрался к сооружению с другой стороны, под углом.

И правильно сделал, потому что увидел: тележка для гольфа остановилась возле строения, напоминавшего огромный амбар с двойными дверьми. Аль-Калли по-прежнему сидел за рулем, пленник же бесцельно и слепо брел по земле, еле перебирая ногами. Якоб неспешным шагом шел за ним, ничуть не опасаясь, что парень может удрать. Несчастный вдруг споткнулся и упал, Якоб подошел, схватил его за ворот оранжевой куртки (типа тех, что носят заключенные) и бросил обратно в тележку, как мешок с грязным бельем. Что бы там ни происходило, ясно было одно: дела у парня в оранжевой куртке обстояли хуже некуда.

Аль-Калли обернулся и что-то сказал своему телохранителю. Грир не разобрал слов, только по тону понял, что это приказ. Сидевший за рулем аль-Калли приподнял руку. В ней был зажат какой-то предмет, похоже пульт дистанционного управления. Грир увидел, как медленно отворяются двери гигантского амбара, подобных сооружений он никогда прежде не встречал на территориях частных владений. Грир подошел поближе.

Они собирались войти туда… но следует ли ему идти за ними? Это может стать роковой ошибкой всей его жизни.

Послышался равномерный гул — это внутри помещения работали огромные вентиляторы.

Тележка для гольфа двинулась вперед; Якоб крепко держал пленного.

За распахнутыми настежь воротами Грир увидел в центре огромное открытое пространство, вдоль ближней стены высились горы каких-то ящиков, инструментов, а всю дальнюю стену, что показалось Гриру еще более любопытным, занимали клетки или ниши с толстыми прутьями. Они были гораздо больше, внушительнее и оснащены лучше, чем те, что он видел во дворце аль-Калли недалеко от Мосула.

Тогда он решился. Он должен знать, понять, что это такое. Пригибаясь к земле, точно избегая снайперского огня, Грир прошмыгнул в странное помещение. Ветер от огромных вентиляторов едва не сорвал с него кепку, но он придержал ее рукой, скользнул в сторону и укрылся за горой ящиков. Едва он успел это сделать, как двойные двери со стуком сомкнулись у него за спиной.

Бет не понимала, отчего проснулась, возможно вдруг почувствовала, что в постели она одна. Открыла глаза. В окно лился лунный свет, простыни на той стороне, где спал Картер, были скомканы, подушка смята, а самого его не было.

Она надела голубой халатик и прошла через коридор в комнату Джо. Едва переступив порог, наткнулась на что-то мягкое. Раздался жалобный визг, Бет испуганно вздрогнула и отпрянула.

У порога сидел Чемп и укоризненно смотрел ей прямо в глаза.

— О, бог ты мой, — тихо пробормотала она. — Не ожидала увидеть тебя здесь.

Собака ждала, навострив уши и вывалив язык. Она видела темный блестящий шрам у пса на голове после той схватки с койотами. Ветеринар сказал, что все пройдет через несколько месяцев. С той самой ночи Чемп определил себя защитником и телохранителем маленького Джо, весь день не спускал с него глаз, а ночью спал возле его кроватки. Няня Робин утверждала, что он принадлежит к породе пастушьих собак, которые пекутся о своем стаде.

— Наверное, мы должны купить тебе собачью кроватку, верно? — спросила Бет. Пока что пес спал на полу на ковре. — И отодвинуть ее подальше от двери.

Похоже, Чемп разделял ее мнение, но все же проводил Бет настороженным взглядом, когда она подошла взглянуть на малыша. Джо лежал с открытыми глазами.

— О, так я тебя разбудила, ягодка моя? — сказала она и наклонилась над ребенком.

Хотя сравнивать было не с кем, Бет считала, что у нее самый чуткий ребенок в мире. Всегда выглядит бодрым и отдохнувшим, похоже, он никогда не спит. Всякий раз, как ни подойдешь, лежит себе с открытыми глазами. Она даже говорила об этом с педиатром, но тот заверил, что не видит никаких проблем или отрицательных последствий. «В любом случае, — сказал он, — мальчик развивается быстро, во многом обгоняет своих сверстников, растет, хорошо набирает вес. Просто образцовый ребенок».

Бет проверила подгузник — здесь тоже никаких проблем, — потом поцеловала сына в лоб. Глаза Джо, бледно-голубые, кристально ясные, были устремлены прямо на нее. И у Бет не впервые возникло странное ощущение, что он хочет что-то сказать ей. Вернее, мог бы сказать, если бы захотел, но пока что еще просто не решил, стоит или нет. Умом она понимала, что этого не может быть, но отделаться от странного ощущения не удавалось.

— Придет день, — прошептала она, — и ты расскажешь мне все. Договорились?

Вместо ответа он задрыгал ножками.

Уходя, она слышала, как Чемп развернулся, снова подошел к кроватке и улегся рядом.

Внизу было темно. Неужели Картер действительно вышел куда-то в столь поздний час? И это после той страшной истории с койотами? Она взглянула на часы, встроенные в микроволновую печь, — уже почти час ночи. Подошла к окну, выглянула в маленький садик перед домом и увидела его. Картер сидел в шезлонге и смотрел на каньон. В руке бутылка пива.