В девятнадцатый канал девчонки так и не вернулись. Фредди просидел в эфире всю ночь, с каждой минутой злясь все сильнее и сильнее, и срывал свой гнев на дежурных операторах и Изе. Изя, что называется, просто попался под горячую руку, когда вылез, перебив Фредди, и попытался прочитать похабное четверостишие из цикла самых первых детсадовских стишков, которые дети запоминают в отличие от всяких разучиваемых хором песенок с первого раза, и никогда не повторяют при своих родителях. Между ними началась такая свара, что впору было вставлять в уши ватные тампоны. Фредди обозвал Изю недоноском, тот его жертвой аборта, и понеслось. Ругались почти сорок минут, пока Изе это не надоело, и он не пошел спать. Моральная победа осталась за Фредди.

Когда Фредди стало скучно выкрикивать в эфир ругательства (все равно никто не реагирует, а язык-то не казенный), он просто включил несущую. Но эта затея ему быстро надоела, и минут через десять в канале зазвучала группа «Красная плесень». Так и играла до утра, гоняя одни и те же песни по пятому-шестому кругу. Весь этот кошмар закончился только в начале девятого. То ли просто слетела блокировка с тангенты, то ли Фредди надоел этот театр одного актера, и он отправился передохнуть, чтобы вечером с новыми силами поливать грязью операторов Службы спасения.

У ребят Кристина просидела около двух часов, пообедала и поехала к Лесничему. Дверь пришлось открывать своим ключом, потому что Иван уже спал без задних ног после суток. Вопреки сложившейся за последнюю неделю практике, Кристина отправилась спать в другую комнату. Делить кровать с Иваном и двигать его тяжелое полусонное тело, чтобы освободить себе место, не было никакого желания.

Вечером, когда они проснулись и уселись ужинать, разговор никак не клеился. Кристина, как только закончила сражаться с ножкой от курицы-гриль, пробормотав что-то неразборчивое, отправилась рисовать. Видимо, решила-таки попробовать совместить несовместимое: парадные платья и офисную одежду. Иван уже знал, что если Кристина в таком настроении, можно и не пытаться пробовать достучаться до нее. Поэтому решил вплотную заняться сантехникой. В ванной протекал кран горячей воды, новая кранбукса уже второй месяц лежала и ждала своего часа, но все как-то руки не доходили. Да и стирку надо заложить, а то уже последняя пара чистых носков пошла. Стыдобища.

* * *

Следующие два дня как близнецы-братья напоминали собой события прошлой недели. Лесничий на пару с Ликвидатором с утра уезжал на охоту за Фредди, Кристина с Ленкой созванивались и утрясали свой собственный план, в двадцатый раз пытаясь найти возможные изъяны и пути их исправления.

Накануне того дня, когда Кристина и Лесничий должны были выйти на работу, у Ивана зазвонил мобильный. Кристину не слишком интересовало, кто это. Она вообще была по натуре не слишком любопытна. Поэтому даже слегка обиделась на то, что Иван взял трубку и сразу же после обмена приветствиями ушел на кухню. Да еще и дверь за собой плотно прикрыл. Тоже мне, тайны мадридского двора! Сверхсекретные переговоры! Подумаешь!

Звонил Ликвидатор. Как поведал он скороговоркой Ивану, он всерьез считает, что их девчонки что-то задумали. Ленка ведет себя очень странно, ходит вся чересчур возбужденная. Куда-то ездила в его отсутствие, а куда именно — не колется. Тут слепому ясно, что у нее что-то на уме. А сегодня он нашел в ее сумочке два электрошока. Понятно, что одно для нее, а второе явно предназначается для Кристины. А вот зачем девкам это вдруг понадобилось — это вопрос. Задать вопрос в лоб он не хочет, потому что Ленка наплетет с три короба, однозначно. Поэтому он собирается завтра все сутки напролет слушать их переговоры в канале. Они наверняка что-то затеяли, и это каким-то образом связано с Фредди. Где Ленка? Да дома сидит, телевизор смотрит. Он Ивану с улицы звонит, чтобы она не слышала. Ленке сказал, что сигареты пошел покупать, а сам вот за телефон схватился. Так что если он вдруг что выяснит, то очень рассчитывает на то, что Лесничий поможет. Потому что есть одно очень нехорошее предчувствие, что девки собираются наломать дров. Выпороть бы их, да дома запереть, так ведь, блин, нельзя.

Ивану это совершенно не понравилось. Первым делом он было двинулся к Кристине за объяснениями, но потом одернул себя. Олег прав. Они с Ленкой будут молчать, как пленные партизаны, и ничего не скажут. Или соврут. Пусть лучше считают, что все их маневры остались незамеченными.

На следующий день что Ленка, что Кристина были в таком возбужденном состоянии, что с превеликим трудом сосредотачивались на том, что надо было говорить и делать. Как поведала Ленка, «у нее все схвачено», поэтому условились, что сообщение Загребняку будет передавать именно она.

Но пока Фредди в канале не появлялся. Это обстоятельство безмерно радовало всех, но более всего — Изю. Никто не опускал его на весь эфир, можно было самому вдоволь изгаляться над операторами, а не слышать, как это делает кто-то другой. Впрочем, слышать, как он бубнит свои незамысловатые гадости, как ни странно, было значительно легче, чем картонный голос Фредди. Хотя через час непрекращаемых бубнилок на языке арго, надоел и он. Благо, что ничего нового или оригинального придумать не удосужился.

Казалось, что время нарочно замедлило бег, и каждый час тянется как минимум в два раза дольше, чем положено. Кристина выдохлась уже часам к четырем. Первоначальное волнение прошло, сменившись какой-то нездоровой апатией ко всему происходящему. Ей уже было все равно. Ей не было никакого дела ни до Фредди, ни до Юрки. Она устала от сильных эмоций. Сначала от страха, когда ее едва не похитили, потом от радости, когда Иван продемонстрировал ей то, что она про себя не знала, а затем от разочарования, что сложившаяся ситуация никак не может разрешиться. Она хотела покоя. Снова промелькнула маленькая подленькая мысль: а не бросить ли все это к черту и уволиться? У нее высшее образование, она всегда может пристроиться на работу в какой-нибудь офис. В крайнем случае, отец поможет. После Службы спасения любое место медом покажется. Никаких эпопей с преследованием, никаких нервных перегрузок. Работа с девяти до шести, и домой. В конце концов, можно попытаться продать часть своих картин. Хотя и не очень хочется расставаться с ними. И вообще: ну что она здесь забыла?!

Фредди появился около восьми вечера. Начал, что называется, с места в карьер. Наговорил такого, что у Женьки триста семнадцатой едва не задергалось в нервном тике веко. Ленка показала ей, мол, иди, передохни, и Женька с благодарностью уступила ей место, хотя к тому моменту проработала в девятнадцатом канале едва ли двадцать минут.

Кристина в это время сидела на сотовых, и Ленку не видеть, не слышать не могла. Поэтому пообщаться с ней удалось, только одновременно отпросившись у старшего смены на сон, и попутно выслушав вслед язвительное «мы с Тамарой ходим парой». То, что они с Ленкой в последнее время стали очень тесно общаться, в таком замкнутом коллективе секретом быть не могло, и вызывало у любителей сунуть нос в чужой огород массу домыслов. При этом обнаружилась какая-то странная закономерность: среди своих девчонок — рядовых операторов, таких сплетниц-наушниц практически не было. А вот среди начальства процент подобного сорта людей резко повышался. В чем тут дело, Кристина знать не хотела, и раньше, собственно говоря, не сильно обращала на это внимание. Но вот в последнее время ее здесь стало раздражать все. И людская бесцеремонность — в первую очередь.