чтобы взглянуть на него со стороны. Вроде выглядел он точно так же, я не видел ни поднимающихся клубов дыма, ни возбуждённой толпы у ворот. Всё выглядело ровно так, будто ничего не произошло.

— Давно случилось это? — тихо спросил я.

— Вчера. Видимо, они уже успели навести порядок.

Учитывая, какие тут мегалодоны обитают, думаю, они могли бы и силой мысли восстановить всё обратно.

Но всё же кое-какие признаки напряжённости наблюдались. На воротах добавилось стражи, которая, как мне показалось, более подробно осматривала прибывающих, а на стенах явно добавилось наблюдателей.

— Ищут меня.

— Вряд ли именно тебя, — возразила Люнь. — Или думаешь, они уже ищут человека с чёрным началом?

— Вряд ли, но… Не знаю, — покачал я головой. — Но догадаться точно могли, а проверить меня легко. Достаточно остановить внезапно время. Другие замрут сразу, а я могу не успеть среагировать на это и даже не понять, что они сделали.

А там устранить меня будет делом техники и количества.

Поэтому я пошёл в обход города, зайдя с совершенно другой стороны, но уже там, где находились особняки. Они занимали такие территории, что были вынесены буквально за стены, поэтому дойти до них не составило труда.

И вот, я уже стоял перед воротами, которые не спешили открываться, когда на другой стороне стояла стража. Восьмой уровень у всех десяти человек. Думаю, что в другой ситуации они бы разговаривали со мной куда более грубо, но девятый уровень есть девятый уровень, не говоря о том, что я друг Мимань.

— Простите, у нас приказ никого не пускать, — покачал, видимо, старший головой.

— Я понимаю, но там мой… моё ездовое животное, — напомнил я, отвечая вежливостью на вежливость. — И где Мимань, я могу поговорить с ней?

— Боюсь, она занята и не сможет поговорить с вами.

— А она знает, что я пришёл? — решил уточнить я.

— Она знает, — кивнул стражник.

Врёт же. Никто из них не ушёл, чтобы предупредить о госте. Иначе бы Мимань летела сюда, снося всё на своём пути. Если только не узнала, кто стоит за погромами. Но если бы она вдруг узнала, то меня бы уже крутил её батя, чтобы сдать Вьисендо, который любит чёрных.

— Ладно, хорошо, я уйду, но имейте ввиду, я запомнил вас, и когда Мимань, которая, минуточку внимания, десятого уровня, спросит, почему я не захотел с ней увидеться, я без зазрения совести сдам вас.

Они переглянулись. Да, стражники уже знали о её ненормальной тяге ко мне — слухи, особенно такие, разносятся быстро. И никому не хотелось встать на её пути. Я знаю, что отец попросил их меня не пускать, однако и быть на ножах с будущей наследницей им не хотелось. Особенно влюблённой.

Все знают, на что способны влюблённые.

— Нам… стоит уточнить, знает ли она или нет о вас, — наконец ответил стражник. — Возможно, она вас случайно увидела в окно или услышала, когда прогуливалась рядом.

— Уверен, так оно и есть, — кивнул я. — Я пойду своей дорогой направо и может встречу её там.

Просто чтобы не подставлять стражников, которые всё же пошли навстречу. И почему-то это вызвало мысли о том, что я натворил в городе. Ведь там тоже были стражники, которые лишь исполняли свой долг, не так ли? А я…

А я защищался. Это путь в никуда, сейчас думать об этом, если я не хочу потом проблем. Я борюсь за свою правду, они борются за свою — мы просто по разные стороны баррикад, и вряд ли это последний раз, когда мы встретились вот так.

Мимань долго ждать не пришлось. Это чудо, которое неслось на полной скорости на меня, я заметил слишком поздно — она выскочила не откуда-то, а вообще из кустов, как чёрт из табакерки! И врезалась в меня так, что мы перелетели дорогу, по которой могло проехать три телеги одновременно и ещё место будет, и укатились по траве кубарем в кювет.

Ещё и ржала, как сумасшедшая.

Мне страшно.

И вот я валяюсь под голубым небом на зелёной траве, смотрю наверх, а там её счастливая и довольная рожица с улыбкой до ушей. Её тёмные волосы спадают вниз, словно шторки, ограждая нас от остального мира. Она улыбается, она издаёт звуки счастья, она не может скрыть своей радости.

И, глядя на её искренность, я чувствую себя конченным обмудком, который использует такое маленькое чувство, как честность, в своих целях.

Но, с другой стороны, это влюблённость, это гормоны, это химия. Пройдёт время, и нет гарантий, что она меня так же не разлюбит и не влюбится уже в более достойного человека. Для неё это что-то новое, первый опыт, а потом она заматереет и станет куда более разборчивой. Так что для неё я такая же интересная плюшевая игрушка.

По крайней мере, эти мысли мне помогают не отвлекаться.

— Нас увидят, — напомнил я, глядя в её искрящиеся глаза, но, кажется, она вообще страх и стыд потеряла.

— Ну и ладно, пусть смотрят и завидуют, — ответила Мимань-хохотушка тихо и счастливо. — Куда ты пропадал? Я скучала и волновалась.

— Надо было закончить дела.

— Осторожнее заканчивай дела, у нас тут объявился возмутитель спокойствия. Поговаривают, что он убил больше десятка стражников и мирных людей. Попадёшься к нему — мало не покажется! — поучительно произнесла она.

— И… давно это было?

— О, совсем недавно, всего день назад. Но волноваться не о чем. Таким громким делом занялся лично Сяо Хуци.

Вот здесь мне поплохело в обоих смыслах.

Во-первых, во мне проснулась вновь дикая ненависть, которую мне так или иначе удалось подавить не без помощи как Люнь, которая тут же схватилась за меня, так и благодаря Мимань, которая буквально жарила меня хорошим настроением.

Во-вторых, возникшим чувством преследования, будто вот-вот, ещё немного, и меня схватят за жопу. Сердце гулко застучало, поднялось давление, и лицо будто начало гореть. Я уже привык ко всякой дичи, но сейчас меня накрыло паранойей, что меня вот-вот схватят.

Возможно, потому что это был сам Вьисендо. Возможно, потому что с этого момента мы вошли в прямое противостояние против друг друга.

— Он прибыл в город, и теперь волноваться не о чем. Он очень умный и изловит этого подонка. Вот! — добавила Мимань-хохотушка, будто хотела добить меня, а потом чмокнула