— Да, сэр. Совершенно верно.

Шелк встал:

— Тогда я должен надежно спрятаться, чтобы они не нашли меня, и отправиться в северный флигель, когда они уйдут.

— Вы не проверили другие шкафы, сэр.

— И не собираюсь. Сколько неосмотренных комнат между нами?

— Три, сэр.

— Тогда у меня еще есть время. — Шелк опять поглядел на азот. — Когда я сделал свой меч, я оставил один торчащий гвоздь и согнул его. Это и был мой демон. Когда я поворачивал его к себе, клинка не было. Когда от себя, клинок появлялся.

— Я сомневаюсь, сэр…

— Не будь так уверен, сын мой. Я мог опираться на что-то предположительно истинное, что слышал ранее. Или я мог подражать какому-то другому мальчику, который откуда-то узнал полезный факт. Я имею в виду то, что этот факт будет полезен мне сейчас.

Грубоватая ножка Т была рукояткой, несомненно; и перекладина должна была помешать руке контактировать с клинком. Шелк попытался повернуть гемму в головке эфеса, но оправа крепко удерживала ее на месте.

Согнутый гвоздь-демон его игрушечного меча наряду с другими скреплял крестовину; он точно это знал. Здесь же, в рукоятке, прямо перед одной из гладких заостренных ручек гарды, находилась неограненная багровая гемма — он смутно помнил, что такие геммы называются кровавыми камнями. Камень был настолько гладким и отполированным, что повернуть его казалось невозможно. Он взял азот так, как брал свой деревянный меч, и нажал на багровую гемму большим пальцем.

Реальность разделилась. Что-то еще появилось между половинок, как течение разделяет спокойную воду. Штукатурка на противоположной стене задымилась и упала на ковер, обнажив деревянные планки, которые при следующем движении его руки взорвались, превратившись в дождь обломков.

Шелк невольно отпустил демона, и клинок азота[39] исчез.

— Пожалуйста, будьте поосторожнее с ним, сэр.

— Конечно. — Шелк засунул азот за веревку, обмотанную вокруг пояса.

— Если вы активируете его случайно, сэр, последствия будут катастрофическими как для вас, так и для окружающих.

— Мне кажется, что для этого нужно утопить демона ниже поверхности рукоятки, — сказал Шелк. — Трудно себе представить, как такое может произойти случайно.

— Глубоко надеюсь на это, сэр.

— Ты не знаешь, где твоя хозяйка взяла такое страшное оружие?

— Я даже не знал, что она владеет им, сэр.

— Оно должно стоить не меньше всей виллы. Возможно, даже больше. Сомневаюсь, что в городе есть десять таких. — Шелк повернулся к платяному шкафу и выбрал голубое зимнее платье из мягкой шерсти.

— Они вышли из апартаментов, которые обыскивали, сэр. Сейчас они идут в следующие.

— Спасибо тебе. Ты уйдешь, когда я скажу тебе уходить?

— Конечно, сэр.

— Я должен уничтожить твое стекло. — Какое-то мгновение Шелк пристально глядел в лицо монитора. — У меня большое искушение это сделать. Но если в нем действительно был бог, когда я вошел… — Шелк пожал плечами. — Так что вместо этого я прикажу тебе уйти и покрою твое стекло платьем. Возможно, они не заметят его. Они спрашивают стекла в других комнатах?

— Да, сэр. Наш управляющий призывает меня к каждому стеклу. Он лично возглавляет поиски, сэр.

— Пока ты говорил со мной? Я и не знал, что ты можешь такое делать.

— Я могу, сэр. Я стараюсь самым лучшим образом использовать перерывы в разговоре, паузы и все такое. По большей части это только распределение внимания, сэр.

— Но ты не сказал им, где я. Ты не можешь обманывать. Почему не сказал?

— Он не спрашивал, сэр. Когда они входят в очередные апартаменты, он спрашивает меня, здесь ли чужак.

— И ты говоришь, что его здесь нет?

— Нет, сэр. Я стараюсь объяснить, что не могу быть уверен, так как я не все время нахожусь там.

— Управляющий Крови — молодой человек по имени Мускус?

— Да, сэр. Его приказы главнее любых других, за исключением приказов господина.

— Я вижу. Но, вероятно, Мускус не понимает тебя так хорошо, как я.

— Намного хуже, сэр.

Шелк кивнул себе:

— Я могу остаться в этих апартаментах после того, как ты уйдешь. С другой стороны, я могу и уйти, как только ты не сможешь видеть, что я делаю. Ты понял, что я только что сказал тебе?

— Да, сэр, — сказал монитор. — Ваше будущее местонахождение еще не определено.

— Очень хорошо. А теперь исчезай. Уходи в то место, в котором ты обычно находишься. — Шелк занавесил стекло, закрыв его полностью так, чтобы это, как он надеялся, выглядело обычной небрежностью, и открыл правую дверь.

На один удар сердца он подумал, что обширная, плохо освещенная спальня пуста, но, услышав слабый стон из огромной кровати, стоявшей посреди нее, понял, что ошибся.

Женщина в кровати изогнулась и громко закричала, охваченная страстью. Когда он наклонился над ней, что-то в нем устремилось к ней; он, хотя и не коснулся ее, почувствовал трепет касания. Ее волосы были черными, как крылья ночной клушицы, и такими же блестящими. Изящные черты лица, насколько он мог судить в полумраке. Она опять слабо застонала, как если бы знала, что он смотрит на нее, перекатилась головой на подушку и, не просыпаясь, поцеловала ее.

Дверь в гостиную, находящаяся за будуаром, открылась.

Он сорвал с себя черную сутану и соломенную шляпу, выскользнул из разорванной туники, затолкал все три вещи под огромную кровать и перемешал с туфлями и всем, что там было. Едва он натянул на себя громадное, отделанное золотом одеяло, как услышал, что дверь, через которую он вошел в будуар, открылась.

— Здесь никого, — отчетливо сказал кто-то.

К этому времени его палец нашел предохранитель. Он сел на кровати, поднял игломет — и тут появился охранник.

— Стой! — крикнул он и выстрелил. Невероятная удача, игла только разнесла вдребезги высокую вазу справа от двери. При звуке выстрела в спальне ярко вспыхнули огоньки.

Вооруженный охранник остановился, его карабин был направлен не на Шелка; и темноволосая женщина резко села, широко раскрыв слегка раскосые глаза.

— Спи дальше, Гиацинт, — проскрипел Шелк, не глядя на нее. — Это тебя не касается.

Слабо пахнущее духами, ее волнующе теплое дыхание погладило его голое плечо.

— Простите, комиссар, — неуверенно начал охранник. — Я имею в виду патера…

Шелк, слишком поздно, сообразил, что забыл снять старую скуфейку с голубой отделкой, которая когда-то принадлежала патере Щука. Он резко стащил ее.

— Это непростительно. Непростительно! Я скажу об этом Крови! Вон отсюда! — закричал Шелк слишком тонким голосом, на грани истерики; безусловно, охранник должен почувствовать, насколько он испуган. В отчаянии он взмахнул крошечным иглометом.

— Мы не знали… — Охранник опустил карабин и попятился, наскочив на утонченно выглядящего Мускуса, который вошел из будуара в спальню