— Что за глупости? — воскликнула я, поражаясь его наивности.— С какой стати за тебя должен платить абсолютно посторонний человек?

— Он и тебе посторонний, — напомнил Харакири. — А я лишь вдолг. Вот Тамара бабки вернет…

— Не смеши! Тамарка никогда ничего никому не возвращает,таков ее жизненный принцип. Ха, надеяться от нее штуку баксов получить?! Этоглупости!

— Никакие не глупости, — стоял на своем Харакири. — Вернет,она уже поклялась.

— Ха! Верить клятвам Тамарки?! Не повторяй ошибок Дани!

Харакири вспылил и, смешивая светскую речь с приблатненной,закричал:

— София, в чем дело? Я, душа моя, совсем тебя не понимаю.Сама же в это фуфло втравила меня, а теперь бесцеремонно с хвоста сбрасываешь?

Назревал серьезный конфликт.

— Не ругайтесь, — миролюбиво вклинился в беседу Сергей. —Мне нравится ваша компания. Невеста сегодня коварно бросила меня, передать немогу как тошно, короче, буду рад, если согласитесь провести остаток ночи сомной, и меня не волнуют ваши материальные затруднения.

Видимо никакие материальные затруднения действительно неволновали Сергея, потому что в самом скором времени мы попали в атмосферупристойности и престижа: чопорность филармонического концерта, галстуки — “цветв цвет”, “венировые” улыбки, обнаженные плечи, пушистые струи боа, изумительноетуше шелка, волнующее мерцание панбархата, Ферре, Миссони, Криция, элегантностьбелого рояля, сладкий дымок трубок…

О самом ужине и говорить не стоит — просто блеск! Роскошьдля желудка!

Вскоре я с удивлением обнаружила, что оба кавалера оказываютмне знаки внимания, далеко выходящие за рамки обычной вежливости. То лисказалось мое уникальное очарование, то ли не солгал шеф-консультант виннойколлекции, и вина, поданные к столу, действительно обладали способностьюбудоражить кровь, но изумрудные глаза Артема смотрели на меня так же влюбленно,как и сапфировые очи Сергея.

К ужасу своему я осознала, что вынуждена выбирать, но как?Оба уж очень собой хороши. Сергей, украшенный едва заметным фингалом, являлвоплощение мужественности. Артем, выряженный в дорогой английский костюм (сплеча щедрого Сергея) был образцом элегантности. Бутылочный цвет костюмагармонировал с его изумрудными глазами.

Здесь каждый поймет, как затруднителен был выбор, однакомедлить я не могла, потому что и сама была слишком неотразима в новом платье,подаренном Сергеем.

Меня ничуть не смущало, что платье предназначалосьпредательнице невесте. Не знаю как эта невеста сложена, но я сложена еще лучше:платье словно шито по моим меркам. Без лишней скромности скажу: выглядела яослепительно, и, в связи с этим, поклонники мои соперничество переживалинервно.

— София, влюблен в вас с первого взгляда, решайтесь, всюжизнь к вашим ногам сложу, — кружа меня в танце, лихорадочно шептал Харакири, смольбой глядя своими изумрудами.

Не стоит, думаю, пояснять: на тот момент я забыла что такоеего жизнь.

— Софья, уже счастлив, что ушла моя невеста, счастлив, чтовстретил вас, — признавался Сергей, лаская меня своими сапфирами. — Прошу,будьте моей!

Просит он, хозяин “Бентли”, толстого кошелька, испанскогогарнитура и роскошной квартиры. Он просит! Просит!!!

А что же делаю я?

Кто-то решил, что человечество недостаточно делает глупостейи придумал вино, другой решил, что человечество недостаточно сумасшедшее ипридумал … более крепкие спиртные напитки. Иначе чем объяснить тот выбор,который я в конце концов совершила: будете смеяться, но я выбрала Харакири.

Да-да! Харакири! Выбрала, забыв, что у него даже своегокостюма нет, не говоря уже о “Бенли” и прочих атрибутах мужественности.

Впрочем, об этом я тут же и вспомнила, но поздно, смертельнообиделся Сергей и с горя пригласил на танец юную особу. Я с горя запила и вседальнейшее помню туманно.

Утро я встретила нетрадиционно — между двумя мужчинами.Слава богу, все мы были одеты, но я, как женщина нравственная, забеспокоилась.

“Мы уже одеты или пока еще?” — озадачилась я, обнаружив наслежащими на той роскошной кровати из испанского гарнитура, которую выгружали намоих глазах.

Не стоит, думаю, уточнять, что лежала я между Харакири иСергеем. Оба были в английских костюмах, я — все в том же платье невесты,которое изрядно помялось, но выглядело потрясающе дорого.

“Как же мы здесь оказались?” — напряженно пытаясь хотьчто-то вспомнить, мучительно соображала я.

“Мы”, естественно, относилось лишь к нам с Харакири, потомучто Сергей, судя по его испанскому гарнитуру, был как раз у себя дома.

Мне тут же захотелось тщательней рассмотреть как он выглядит,этот дом. Помнится я была там вчера, но лишь в ванной, где по совету Сергеяпереодевалась в платье невесты. О ванне могу сказать только одно: бездна вкуса,расположившаяся на двадцати квадратных метрах — сама шагами мерила.

Желание побродить по квартире становилось мучительным, ктому же, одолевали и другие желания, столь естественные для утреннегопробуждения. Я повернула голову налево — Харакири спал, как убитый, повернулаголову направо — Сергей ни в чем ему не уступал. Такое положение вещей меня устраивало,чем я и воспользовалась, отправившись на прогулку.

Прогулка меня потрясла. Квартирка была под стать ванной:комнаты — футбольные поля, кухня — собрание чудес техники, столовая — мечталюбой домохозяйки.

Не-ет, я не собиралась так запросто изменять своему поганцумужу, но сразу подумала: “Это судьба!”

Учитывая мои неприятности, связанные с покушением напрезидента, это была не просто судьба, а судьба счастливая. Пока я ломалаголову куда пойти куда податься, чтобы в лапы Владимира Владимировича неугодить, мой ангел хранитель уже обо всем позаботился, да как!

“Да в этой квартирке меня никакой Владимир Владимирович ненайдет! — обрадовалась я. — Они же шерстят всех друзей и знакомых и совсем неподозревают о существовании Сергея.”

Гордость переполняла меня. Что это мне вчера Сергей о своейлюбви говорил? Просил быть его? Вот только не поняла, быть просто его или егоженой? Впрочем, какая разница, мне же не Сергей, а его квартирка нужна.

Да-а, гордость переполняла меня. Страшная гордость! Вот оная! Из любых передряг победителем выхожу! Победителем да еще каким! Ха-ха!Сейчас мужика в фуфайке найду и…

— София, мы должны поговорить.

Я оглянулась; в двух шагах от меня стоял Харакири, егозаспанные изумруды смотрели озабоченно.