Но если воспринять эту идею буквально, мы оказываемся перед парадоксом – ведь предвидеть будущее невозможно. Следовательно, стратегия, основанная на предвидении, по определению неосуществима, как познание трансцендентного у Канта. Это сравнение может показаться странным, но я сейчас поясню. Кант утверждает, что никакая метафизика не возможна, поскольку не поддается наблюдению. Точно так же мы можем говорить о будущем все, что нам угодно, не опасаясь, что получим опровержение наших слов в настоящем.

В ходе дискуссий о стратегии мне часто приходится слышать аргументы, общий смысл которых сводится к следующему: «Поскольку я знаю, что будет завтра, я понимаю, что должен сделать сегодня». В этом случае стратег считает себя собственником будущего. Он в некотором роде мнит себя Богом, что представляется неплохим жизненным дебютом, но мало способствует прогрессу. Как говорил Наполеон: «Не хотел бы я оказаться на месте Бога, потому что это тупик».

Когда я вижу стратега, которому ведомо будущее и который строит свою стратегию, исходя из этого знания, я подозреваю, что вскорости он лишится всех своих капиталов.

Отметим, что схожим образом рассуждают некоторые экономисты, на протяжении последних 40 лет убеждающие нас, что «у нас нет иного выхода», что «реформы абсолютно необходимы» и что нам придется пройти через испытания, которые они нам сулят, потому что они уверены в своей правоте. Эта манера терроризировать окружающих якобы точным знанием о будущем отрицает стратегическую свободу акторов, сознающих, что выбор есть всегда, в том числе выбор делать глупости. Именно отрицанием стратегической свободы объясняется тот факт, что никто никогда не следует рекомендациям экономистов, даже – и особенно – в тех случаях, когда они действительно правы. Как говорил Исаак Башевис-Зингер: «Надо верить в свободный выбор. Другого выбора у нас нет».

Наши предвидения не являются предвидениями, в лучшем случае это вероятные сценарии будущего. Выстраивать свою стратегию на предположении о том, что эти сценарии реализуются, – то же самое, что строить дом на песке. В 1990-х гг. Генри Минцберг заявил:

Это высказывание шокирует многих, поскольку выбивает почву из-под ног стратегии и показывает бессмысленность любых сценариев. Тем не менее Минцберг абсолютно прав. Он открыл нам важный секрет.

Впрочем, не совсем так. Прогнозирование – это не только напрасная трата времени. Часто оно становится напрасной тратой умственных усилий, прикрывая внешне логичными доводами содержательную пустоту.

Если мы осознаем бессодержательность прогнозов, у нас есть два пути. Либо мы продолжаем действовать как ни в чем не бывало, как будто и правда знаем, что будет завтра, как будто считаем экономистов серьезными людьми и притворяемся, что нам известно то, о чем мы не имеем ни малейшего понятия. Плюс этой позиции в том, что можно оставаться в рамках старого доброго идеализма и надеяться, что любые бури обойдут тебя стороной.

Но можно и признать тот факт, что наши прогнозы – это не более чем варианты видения будущего, и сделать это видение реальным предметом стратегии. То есть признать, что стратегия основана на некотором предвидении и всегда отчасти идеалистична. Строить стратегию не на лжи, а на некотором представлении о будущем – это, бесспорно, прогресс.

Своего рода исследовательская экспедиция.

А вы говорите, предвидение.

Австрийский экономист Йозеф Шумпетер первым обратил внимание на роль предпринимательства в развитии экономики. По мнению Шумпетера, капиталистическое общество развивается вовсе не благодаря капиталистам, которые замораживают капиталовложения. Безусловно, компания объединяет капитал и труд, но, чтобы ее создать, необходимо особенное свойство человека – воображение. Только человек, наделенный воображением, способен создать компанию; он и есть предприниматель.

Из этого вытекают такие последствия: