— Нет уж, если ты проспишь, я потеряю полдня.

Отчего-то очень грустно было вновь ощутить нежеланную лёгкость. Когда уходил, он вновь поцеловал меня. Настойчиво проникая в рот, касаясь языка, а потом легонько посасывая мою нижнюю губу.

Руками меня даже не трогал. Но фраза, сказанная на прощание уверенным, тихим голосом, пошатнула оставшиеся барьеры:

— Я тебя больше никому не отдам.

Глава 30

— Привет. Ты когда освободишься?

Коля, как обычно в последние дни, топит меня аккуратным, но железным напором.

— А что?

— Как что? Соскучился. К себе тебя забираю вечером.

— А меня спросить?

— Без проблем. На своей поедешь или самому за тобой приехать?

— На своей, конечно!

Слышу его хриплый, бархатный смех и тут же поправляю себя:

— Так, стоп! Я вообще-то хотела сказать не это! А то, что ты вконец обнаглел!

Да, хитрец тот ещё. Ох уж эти его приёмчики…

— Не отвертишься. К восьми будешь готова?

— Коль, я не знаю, день напряжённый. Если хочешь, приезжай лучше вечером на часик.

Я была бы рада встретиться. С Долоховым чувствую себя защищённой и спокойной. Странно это, конечно.

— Аль, я в доме Крецкого рассиживаться не собираюсь. И всё равно перетяну тебя на свою территорию.

— Вообще-то, это моя квартира.

— Вообще-то, это не обсуждается.

— Я не обещаю, но подумаю.

— Подумай.

— Отключайся, собственник несчастный.

Не слушая ответ, я сама нажимаю отбой.

Вечером, как и обещал, Коля утащил меня в своё холостое логово.

— Аль, ну хоть шмотьё своё завези что ли. Я не жадный. Можешь бесконечно мои футболки носить. Но тебе в своих вещах будет комфортнее.

Эти слова крутились в голове всю дорогу, пока мы ехали в машине. Неужели Долохов так хорошо меня знает? И мои вкусы совсем не поменялись за столько лет.

Так приятно чувствовать его широкую, тёплую ладонь на ноге. Я кладу поверх свою руку и чувствую смелое пожатие. Смотрю на наши скрещенные пальцы. И вновь ощущаю волшебство той самой первой ночи.

Коля… Хочется чувствовать его физически. Просто легко прикасаться. В этом простом движении, в наших открытых взглядах намного больше интимного и сокровенного, чем в жарком, неудержимом сексе. И мы оба так думаем.

Вспоминаю, каким он был раньше. Для меня — идеальным. Но, как выяснилось, я его совсем не знаю.

Вечер выдался на удивление тёплым. Рядом с мужчиной хорошо и спокойно. Это так странно. Удивительно. Так давно из моей жизни ушла уютная простота… Та самая надёжность и уверенность в завтрашнем дне.

Коля заказал роллы и кормил меня сам. Мы баловались и смеялись, как дети. Как же мне не хватало этой лёгкости и ни с чем несравнимого вкуса жизни!

А потом мы дурачились. Началось с того, что Долохов стал показывать фокусы. А я тоже присоединилась, забрав у него колоду: дурной пример заразителен.

— Смотри, Коль, я тебе ещё парочку покажу. Помню ещё со школьной скамьи…

Развлечение плавно перетекло в игры.

Начали с дурака.

— В переводного.

— Да давай в обычного? Вечно ты стрелки переводишь на меня!

— Это с какой такой радости? В жизни такого не было!

— Ну-ну.

Коля выиграл два раза. Причём только что приземлил на мои плечи по шестёрке. «На погоны».

— Мог бы и поддаться разок, — я наигранно возмущаюсь для красного словца. — Что тебе стоило?!

— Хорошо, — мужчина лёгким движением руки сдвигает в стороны все предметы, которые находятся между нами, и тянется ко мне. — Поддаюсь, Аль.

Накрывает мои губы и скользит языком мне в рот, перетягивая к себе на колени. Меня охватывает внутренний трепет, дыхание учащается.

Пролетело ещё мгновение, и я уже сижу сверху.

В заливах нашей нежности я позволяю себе купаться вполне осознанно. Этот мужчина… я не знаю, как такое бывает. Но, наверное, случается повстречать человека, который для тебя является идеальным по всем параметрам. Даже если когда-то он предпочёл не меня…

Мне сложно свыкнуться с недавним открытием. Долохов меня не предавал. Он много лет назад поступил так, как считал правильным. Пусть я с этим и не согласна, но он пытался оградить меня и не вмешивать в свои проблемы. Мне бы хотелось, чтобы он поступил тогда иначе, но время уже не воротить назад.

Зато настойчивые губы спускаются к груди прямо сейчас, обжигая нежную кожу и заставляя особенно остро чувствовать опасный трепет. Да и вообще ощущать себя единственной женщиной на земле.

— Аль, останься, — звучит его хриплый шёпот и проникает в душу острой иглой. — Останься со мной сегодня. Пожалуйста.

Я зарываюсь пальцами в его волосы, притягивая к себе.

— Останусь, — вторю ему в ответ, наплевав на собственную неразбериху в душе.

Коля подхватывает меня на руки и относит в спальню. Опускает меня на кровать, а я запоздало понимаю, куда он отлучался недавно и почему дверь в комнату была надёжно прикрыта до этого момента.

На тумбе и по периметру комнаты, даря яркий отсвет, играют зажжённые свечи. И самое главное — роза на кровати. Точно такая же, как роза из букета семилетней давности. Нежно-розовая.

Ему удалось меня смутить. Я не понимаю, как реагировать. Даже намёка на такую романтику в моей жизни не было уже много лет. Вообще ничего подобного.

В душе смятение. Я стою, затаив дыхание, и перевожу растерянный взгляд на Долохова, который даёт мне время всё осознать и сделать выбор. В его пользу, конечно…

Резко втягивая в себя воздух, я успеваю опомниться и, вскидывая вверх брови, наподобие шутки произношу:

— Я, вообще-то, люблю белые.

Но мужчину этим маленьким укусом определённо не задеть и не смутить. Он всегда точно знал, чего хочет и как это получить.

— А я, вообще-то, знаю. Но сейчас мы начинаем заново,