Дрейгону было плевать. И на бывшую возлюбленную. И на брата.

И, оказавшись слишком близко к незнакомцу, с которым они все детство вместе росли, его величество король Вальтариума вдруг понял свою ошибку. Он взглянул вблизи в бесчувственные зеленые глаза, и его пронзила ледяная дрожь. Он словно посмотрел в саму бездну, внутри которой была лишь первозданная тьма. И в ответ со дна бездны на него взглянули тысячи фасеточных глаз Лашкарахеста.

Джоксар не обладал магическим даром. Он не умел колдовать, не мог ощутить творящуюся вокруг него волшбу. Но больше всего на свете он боялся именно магов, потому что одной особенностью Рок его все же наделил.

Король Златодольного королевства мог видеть человеческую душу. И сейчас внутри своего брата он видел смерть.

— Кто ты?.. — отшатнулся он в ужасе. — Что с тобой сделалось?

— А разве тебе когда-нибудь было дело до того, кто я или что со мной?

Король отшатнулся ещё сильнее, а Дрейгон, напротив, сделал шаг вперёд.

Никогда прежде Джоксар не испытывал такого ужаса. И не без причины.

С каждым шагом, с которым Дрейгон становился всё ближе к нему, чёрные волосы его брата всё сильнее развевались за его спиной и словно бы даже становились длиннее. Творилась какая-то волшба, смысл которой ускользал от повелителя Вальтариума. Глаза истинного наследника престола горели темными колдовскими изумрудами, камнями самых черных ведьм. В них бурлило и кипело само зло, хотя Джоксар еще помнил те дни, когда в них сверкала лесная зелень и дикий малахит Драконьих гор — места, где они оба родились.

А ещё Джоксар почти физически ощущал разящую от брата ненависть. Когда он прогонял его из дворца, из жалости в последний момент отменив приказ об убийстве, он втайне опасался именно этого — что брат выживет. Больше всего на свете Джоксар боялся, что таинственная магическая болезнь, что разъедала тело дофина Вальтариума, пройдет и в Лебединый дворец, который строили их общие родители, вернётся настоящий черный маг.

Ведь Джоксар прогонял Дрейгона, когда тот был серым колдуном… еще не черным, но уже и не белым. Это явилось основной причиной, благодаря которой он сумел убедить палату министров поддержать смену власти от старшего наследника к младшему. И все же в последний момент ему не хватило смелости отдать приказ об убийстве. Хотя именно так и нужно было поступить! Нужно было уничтожить любую возможность Дрейгону вернуться и сесть на престол, занять место, которое полагалось ему по праву рождения.

Но слабость, проклятая слабость…

Джоксар не слишком любил своего брата, однако на тот момент его собственному сыну, Альфиану, уже было достаточно лет, чтобы тоже принимать участие в политической жизни страны. Он все понимал и самостоятельно принимал решения. Как настоящий принц. И увы — Альфиан никогда не позволил бы убить дядю, который всё детство носил его на руках. Конечно, можно было сделать это и без его ведома, но, как известно, слухи во дворце разлетаются быстро. А новый король совсем не хотел войти в историю как Джоксар Первый Братоубийца.

И вот теперь случился логичный итог всего произошедшего. В королевской спальне стоял уже не серый маг, объятый смертельной болезнью Дрейгон из рода Ранвидаль, а настоящий черный маг…

— Зачем ты пришел? — выдохнул Джоксар, отчаянно соображая, что он может противопоставить смертоносному колдуну, который явно пришел забрать его жизнь.

— Все просто, — улыбнулся его брат, тряхнув длинной гривой густых черных волос. — Ты отдаешь мне трон, я оставляю тебе жизнь. Не такая сложная комбинация, верно?

Джоксар бросил короткий взгляд в сторону, к столу, под которым стоял тайный, никому не известный артефакт, созданный лично для него коалицией приближенных к трону колдунов. Нужно было лишь добраться до него и послать сигнал. Тогда уже через пару минут эта комната наполнилась бы белыми магами, которые присягнули короне и встали на защиту своего короля.

Но как, сожри его дракон Рока, добраться до этого артефакта, когда Дрейгон стоит так близко?..

— С какой стати я должен это делать? — спросил Джоксар, пытаясь тянуть время.

— Ну, я не знаю, может быть, потому, что трон и так мой.

Дрейгон лениво сцепил руки за спиной и медленно подошел к окну. Он совершенно не глядел в сторону собственного брата, и в его фигуре не чувствовалось ни капли напряжения. Со стороны все выглядело так, словно он не боялся вообще ничего.

Это ужасно злило Джоксара. Его брат явился к нему в покои, минуя стражу, минуя все ловушки и защитные контуры, которые расставила подчинённая ему Коалиция магов. И вот теперь гадкий колдун расположился в его спальне как хозяин, не обращая ни капли внимания на него самого. Истинного коронованного правителя.

Джоксар сделал несколько коротких шагов в сторону большого лакированного стола из черного дерева, стараясь не привлекать к себе внимания. Но казалось, что Дрейгону и вовсе нет никакого дела до его передвижения! Ну что за вздорный самоуверенный колдун?! Он как будто и вовсе не ждал никакого нападения! Чувствовал себя здесь хозяином…

Джоксар был в бешенстве и с трудом сдерживал себя, чтобы не выдать.

Осталось протянуть руку, и заветный артефакт будет активирован.

— Трон не твой, кабинет министров не признал тебя как правителя, — в последний момент все-таки не выдержал король, еле слышно процедив это сквозь зубы. — Так что в данный момент ты просто обычный чёрный маг, проникший в покои повелителя Вальтариума и заслуживающий смерти!

С этими словами он сделал быстрое, почти неуловимое движение рукой, просунув ладонь под стол, и схватился за неприметный напольный канделябр, который будто бы случайно там оказался.

Как правило, любая магия активировалась словесным заклятием. Его можно было произнести вслух или мысленно. И только самые сильные колдуны были способны на последнее.

Джоксар вообще не был колдуном и мысленно ничего произнести не мог. Поэтому он уже открыл было рот, чтобы бросить короткое слово-ключ, заменяющее собой длинное заклятие и выдуманное специально для него главой Коллегии магов, как случилось невероятное.

Его рот просто не открылся.

Короля прошиб холодный пот. Ужас, который был написан на его лице, невозможно было сравнить ни с чем. Однако этого ужаса так никто и не заметил, потому что Дрейгон даже головы не повернул, когда губы его собственного брата слиплись намертво.

Он всё так же продолжал стоять у окна и смотреть вдаль. И только короткая улыбка едва заметно осветила мрачное бледное лицо, обрамленное черными, как сама тьма, волосами.

А затем он начал неторопливо говорить:

— Итак, мой дорогой Джо, мы сделаем с тобой следующее. К завтрашнему утру ты подпишешь бумагу, в которой добровольно отречешься от престола. Ты признаешь, что был неправ, изгнав из дворца собственного брата и истинного наследника трона Вальтариума. Затем…