Война, которая недавно была далекой, быстро сделалась осязаемой и близкой. Подразделения, которые шли в направлении «Юты», вдруг увидели, как поднялась над водой и взорвалась лидирующая лодка. Через несколько секунд над водой появились головы членов ее экипажа. Пытаясь спастись, они хватались за обломки взорванного судна. Почти сразу за первым раздался второй взрыв. На мину наскочила баржа, на которой перевозили плавающие танки. Шедший рядом на десантной лодке сержант Оррис Джонсон видел страшную картину: «Один из танков подняло вверх более чем на 100 футов, танк несколько раз перевернулся в воздухе, упал в воду и исчез». Джонсон потом узнал, что среди многих погибших был его друг – танкист Дон Нейл.

Многие десантники, шедшие к плацдарму «Юта», видели плавающие в воде мертвые тела и слышали крики о помощи. Один из них, лейтенант Френсис Рилей, который командовал десантной лодкой, мог только слушать, как взывали о помощи оказавшиеся в воде солдаты и матросы. Рилей имел приказ «высадить на берег подразделение, не обращая внимания на жертвы». Он делал над собой страшные усилия, старался не слышать стонов и криков, направляя свою лодку мимо плавающих и гибнущих в море людей. А что он еще мог сделать? Те, кто шел за первой волной десанта, стали свидетелями страшных картин. Подполковник Джеймс Баттс из 8-го полка 4-й пехотной дивизии плыл в своей лодке среди плавающих в воде тел. Он вспоминал потом, как один из его подчиненных цинично сказал: «Счастливые, они больше не будут болеть морской болезнью».

Вид мертвых тел, плавающих в воде, напряженный, нервный путь от транспортов и близость берега постепенно выводили людей из состояния апатии. Капрал Ли Кесон, которому было двадцать два года, вдруг начал сыпать проклятья на Гитлера и Муссолини, «которые втянули всех в эту историю». Его товарищи были удивлены, потому что Кесон всегда был неразговорчивым парнем. Во многих лодках десантники снова проверяли оружие. Люди были так озабочены состоянием своего оружия, что полковник Юджин Кеффи, который «контрабандой» сел в лодку первой волны в надежде встретиться с ветеранами 1-й инженерной бригады, никак не мог зарядить свою винтовку: у него не было патронов. Хотя сидевшие рядом с ним пехотинцы были вооружены до зубов, патронов они давать не хотели. Наконец, ему удалось зарядить свое оружие, взяв у 8 человек по одному патрону.

В прибрежных водах у плацдарма «Омаха» произошла катастрофа. Почти половина плавающих танков, которые должны были поддерживать пехоту, утонула. По плану 64 танка нужно было спустить на воду в 2–3 милях от берега. Дальше им предстояло идти к берегу на собственных движителях. 32 из них были направлены в зону 1-й дивизии – к секторам «Светло-красный», «Зеленая лиса» и «Красная лиса». Баржи, на которых перевозили танки от транспортов, достигли заданного рубежа, опустили носовые «помосты», и 29 танков, опоясанных брезентовыми понтонами, начали двигаться в сторону берега. Но с 741-м танковым батальоном случилась трагедия. Под давлением волн поддерживающие понтоны начали рваться, и один за другим 27 танков ушли под воду. Часть экипажей успела открыть люки, надеть спасательные пояса и прыгнуть в воду. Кое-кому удалось спустить на воду спасательные плоты. Другие приняли смерть в железных гробах.

Два танка, почти уйдя под воду, продолжали движение. Экипажам трех танков повезло, так как носовой помост у одной из барж заклинило. Они добрались до берега позже. Оставшиеся 32 танка, назначенные для поддержки высадки 29-й дивизии, были целы. Офицеры, видевшие, что произошло с 741-м танковым батальоном, разумно решили доставить танки к берегу на баржах. Но потеря танков 1-й дивизии стоила сотен жизней.

В 2 милях от берега сидящим в десантных лодках начинали попадаться в воде живые люди, которые барахтались в волнах и молили о помощи, и мертвые, которых плавно нес к берегу прилив. Сержант МакКлоски, загруженная боеприпасами лодка которого была на плаву, проплыл мимо человека, который «…взывал о помощи, умолял остановиться, но мы не могли – ни для кого, ни для чего…». Стиснув зубы сержант отвел глаза от несчастного, и через несколько секунд его стошнило. Капитан Роберт Каннингхем и его подчиненные тоже видели людей в воде. Инстинктивно рулевой согласно морской традиции направил лодку в сторону тонущих. Но его остановил жесткий окрик: «Вы не спасательное судно. Вперед, к берегу!» На другой лодке, шедшей рядом, сержант Ноэль Дюб успел произнести покаянные слова.

Лодки приближались к плацдарму «Омаха», и звук канонады становился громче и отчетливей. Десантные лодки, которые находились всего в тысяче ярдов от берега, приближались к зоне, в которой могли быть поражены морской артиллерией. Вдруг над головой сидевших в лодках пронеслись тысячи ракет. Плывущим к берегу казалось, что ничто не может уцелеть после такого массированного налета. На берегу пылали пожары, горела трава, в небо поднимались тучи дыма. Немецкие пушки молчали. Лодки подходили все ближе к берегу. В полосе прибоя десантники уже могли различать смертельно опасные полосы различных препятствий. Они были везде. Обвитые колючей проволокой и с минами наверху. Ближе и ближе подходили лодки… 500 ярдов[26]… 450. Противник огня не открывал. Сквозь волны высотой от 4 до 5 футов лодки шли к берегу. Обстрел берега с моря прекратился. Корабли перенесли огонь в глубину. Первые лодки были в 400 ярдах от берега, когда немецкие пушки, которые, как все думали, не могли уцелеть после такой артиллерийской и воздушной атаки, начали стрелять.

Сквозь общий грохот пушек и минометов один звук выделялся отчетливо – звон пулеметных пуль, попадавших в носы десантных лодок. Кругом падали минометные снаряды. По всему побережью плацдарма «Омаха» немцы расстреливали части вторжения союзников.

Был час «Н».

Они пришли к берегу «Омаха» – побитые, усталые люди, которым никто бы не позавидовал. Ни знамен, ни призыва рожка или трубы. На их стороне была только их славная история. Они служили в полках, которые воевали на Сицилии, пересекали пляжи в Северной Африке. Теперь им предстояло пересечь еще один пляж. Его они назовут «Кровавая Омаха».

Наиболее интенсивный огонь немцы вели с крутых обрывов и высоких утесов, расположенных на обоих оконечностях выгнутого берега от сектора «Зеленая собака» 29-й дивизии на западе до «Зеленой лисы» 1-й дивизии на востоке. Здесь немцы организовали самую мощную оборону, прикрывая два пути от побережья в глубь Нормандии – в район населенных пунктов Вьервилль и Кольвилль. Повсюду покидавшие лодки подразделения союзников встречали сильный огонь немецкой артиллерии и стрелкового оружия, но положение частей, высадившихся в секторах «Зеленая собака» и «Зеленая лиса», было безнадежным. Немецкие артиллеристы смотрели сверху на заполненные водой лодки, которые медленно двигались к берегу. Неповоротливые лодки представляли собой почти неподвижные мишени. Рулевые, которые пытались маневрировать в частоколах заминированных заграждений, должны были также стараться не попасть под огонь артиллерии.

Некоторым лодкам не удавалось найти подход к берегу среди заграждений, они шли вдоль берега в надежде отыскать подходящее место для десантирования. Другие десантные суда пытались подойти к берегу в назначенном месте, но попадали под такой сильный огонь артиллерии, что люди бросались за борт в глубокую воду и сразу становились легкой добычей пулеметов. Некоторые лодки просто сдувало взрывной волной на подходе к берегу. Экипаж лодки младшего лейтенанта Эдварда Гиринга из 29-й дивизии, которая находилась в 300 ярдах от Вьервилля, был в одну секунду «рассредоточен». 30 человек выбросило из лодки, и они оказались в воде. Оглушенный младший лейтенант выплыл на поверхность в нескольких ярдах от затонувшего судна. Другие уцелевшие члены его команды тоже стали появляться на поверхности.