Они не перелетят Соленую Воду — это как пить дать.

Ладно, невелика беда. Не в первый раз. Заночуют на острове, благо мясо ящера еще есть, осталось с прошлой ночной охоты.

Люк повернулся к Жаку, все еще топчущемуся у стены с рисунками на Живом металле, и выразительно поднял брови. Братец тут же понял, чего от него хотят, и полез в грузовое седло, в небольшой промежуток между широкой лукой и ящиками.

Люк, убедившись еще раз, что и груз и братец в полном порядке, прошел вперед, погладил морду Енси и тихо произнес:

— Тяжело тебе будет, приятель. Но надо справиться. Давай, пожалуй, трогаем.

Енси ответил коротким всхрапом и струйкой дыма, мигнул пару раз, дернул ушами и зашевелился. Люк хлопнул по драконьей шее и взлетел в седло. Девчонка недовольно дернула локтем, но ничего не сказала.

Сейчас было не до ее обид. Пусть дуется сколько хочет, раз ума не хватает понять, куда соваться не следует.

Енси тем временем выполз из норы, медленно развернул крылья, и красные лучи Светила заиграли на поверхности маховых перьев яркими всполохами. Красное смешалось с голубым, воздух двинулся, небо развернулось и охватило со всех сторон. Дракон полетел, медленно набирая скорость и стараясь попасть в воздушный поток.

Бен-А-Элси остался позади где-то в красном зареве. Помрачневший и потемневший, он вдруг стал полон зловещих предзнаменований, и вид его бело-розовых развалин напомнил о пролитой сотни лет назад крови. Люк лишь один раз оглянулся для того, чтобы убедиться, что их никто не преследует. Все-таки места пограничные, и Города совсем рядом.

Енси не мог с грузом подняться достаточно высоко, да и скорость у него была небольшая. Летел дракон медленно, тяжело и даже покрякивал временами, выдавая напряжение. Но не возмущался, не дергал головой, как это бывало с ним в те моменты, когда его платы не справлялись с заданием. И Люк понемногу успокоился.

Светило укатилось к самому горизонту и щедро разливало пурпур и багрянец, делая небосвод похожим на жаркий костер. Ветер окреп и стал неожиданно злым. От девчонки исходило тепло, но ей самой наверняка было холодно; Люк видел, как кожа на ее кистях побледнела до синевы. Хотя курточка девчонки и с длинными рукавами, этого все равно не хватало, чтобы согреться на такой высоте.

Люк повернулся к седельным мешкам и вытянул две желтые безрукавки, которые заботливо упаковала для него мать. Одну передал Жаку, другую сунул светловолосой.

— На вот, надень. Не то превратишься в сосульку, — распорядился он.

Девчонка какое-то время колебалась. Нерешительно оглянулась, промямлила что-то вроде того, что ей вовсе не холодно.

— Я сказал — надевай. Будет еще холоднее.

— А ты? — Голос девчонки окреп и зазвенел нотками уверенности.

— Я привык. И ты будешь сидеть рядом в мохнатой теплой безрукавке. Я согреюсь от тебя.

— Ненормальный. Давай уж.

Светловолосая с сомнением взяла безрукавку, оглядела ее со всех сторон и принялась натягивать.

— Это из какого зверя? — уточнила она.

— Это из шкуры мьёка. Мама моя шила. Хорошая вещь, в ней тебе будет тепло, — заверил Люк.

Какое-то время молчали, и теплая спина светловолосой действительно согревала. После до Люка долетел вопрос:

— Ты действительно не мерзнешь?

Ага, вот теперь холод высоты добрался до светловолосой, и она забеспокоилась.

— Все в порядке. — Люк поколебался немного, потом все-таки спросил у самого уха девчонки: — Как правильно произносить твое имя?

— Мэ-ши, — по слогам, медленно проговорила она.

— И что оно означает?

— Ничего. Просто имя. Разве имя обязательно должно что-то означать?

— Странные вы, Городские. Даете имена, которые ничего не значат.

— А у вас все имена со значением? Тогда что значит твое? Камень в Храме, что ли?

— У меня три имени. Люк — это прозвище как охотника. Оно короткое и удобное, потому ма меня чаще всего называет именно так. Полное мое имя — Гайен-Сей-Сай-Люк. Гайен — это родовое имя, оно передается от отца к сыну и так далее. Сей-Сай — означает «Бегущий-За-Ветром». Переводится со старого пастушьего языка, на котором общались еще предки моего деда. «Беги, ветер» — вот его буквальный перевод. Как видишь, у меня несколько имен, и все они со значением.

— Какая разница — есть значение у имени или нет? Главное, чтобы было удобно произносить, — без всякого выражения заметила девчонка и чуть дернула плечом.

— И все? Удобство произношения — это главное? Тогда я переделаю твое имя, потому что мне неудобно его произносить. Оно шипит, как невыросший ящер. Мэ-ши… Неудобное имя. Я буду называть тебя Мэй-Си. «Мэй» — это туман, который приходит по утрам. А «си» означает цветы. Цветочный Туман. Как тебе?

— Ерунда. Меня зовут Мэши и не надо ничего придумывать.

— Для меня ты будешь Мэй.

Светловолосая ничего не ответила. Наклонилась вперед, нечаянно дотронулась ладонью до шеи дракона и тут же отдернула руку.

— Ничего себе, какой горячий, как печка.

— Конечно, он же летит. Вбирает в себя энергию и вырабатывает ее. Потому и горячий.

— А если перегреется и взорвется?

— О, дохлые зимонааки… Это Живой металл, он подчиняется программе в плате. И просто так никогда не взрывается.

— А тот, черный, который упал в лесу? Он же взорвался. Не сработали платы, что ли?

Люк слегка отклонился назад, всмотрелся в длинные спутанные кудри светловолосой. Она, однако, вовсе не такая глупая, как казалось поначалу. Соображает.

— Это война. На войне бывают непредвиденные моменты. А мы сейчас не воюем, мы возвращаемся домой. Прилетим целыми и невредимыми. Или ты боишься?

— Конечно боюсь. Не очень хочется падать с такой высоты.

— Мои братья не упали, дракон посадил их перед тем, как взорваться. Это выращенные роботы, я уже говорил. Они преданы своим хозяевам, они, можно сказать, жизнь отдадут за своих хозяев. По-другому не могут, у них программы такие.

— И откуда вы знаете столько умных слов? Программы, роботы, непредвиденные моменты… У вас же нет школы, вы ничему не учитесь. Даже читать толком не умеете.

— Кто тебе сказал, что не умеем читать? — не понял Люк. — Я отлично читаю. Пусть не все знаки мне известны, но того, что я знаю, вполне хватает.

— А братья? Ник и Жак? Они читать не умеют.

— Так они малые еще. Вырастут — и ма их научит. У нас всему учат родители своих детей. И летать, и читать.

— И убивать, да? Убивать людей они вполне себе могут, а читать знаки — нет? Ничего себе правила у вас!

Люк поморщился, дернул светловолосую за кудрявую прядь и проговорил: