Немного позже папа начал рассказывать истории из своего детства. И про то, как проводил здесь каждое лето.

— Только эту жизнь я и знал, — сказал он, — и не осознавал, как это здорово. Дети никогда такого не понимают.

«Да, но они замечают, когда их жизнь спускают в унитаз», — подумала Дэзи.

Макс проголодался и развернул сандвич.

— Мой любимый.

— Неправда, — сказала Дэзи.

Папа пожал плечами:

— Это его любимый.

На лице Макса было написано блаженство, пока он ел отвратительный сандвич из болонской колбасы и арахисового масла.

— Расскажи нам о том времени, когда дядя Филипп поставил наживку у барака девочек, — попросил он, хотя шал эту историю наизусть.

Минуты текли, пока они слушали, как их отец рассказывает историю. Макс раскрошил хлеб и бросил его в воду. Дэзи смотрела, как жирная форель подплыла и схватила намазанный арахисовым маслом хлеб с поверхности озера. Она смотрела как завороженная, как приплыла другая рыба и еще одна…

— Дай мне сеть, — прошептала она.

— У тебя есть наживка? — спросил Макс.

— Нет, она у тебя. Посмотри в воду. Они приплыли за твоим сандвичем.

Его глаза смешно расширились.

— Папа, посмотри.

Дэзи схватила сеть. Она следила за двумя рыбами, которые кормились выброшенными промокшими кусками сэндвича.

— Давай, Дэзи, — прошептал Макс. — Давай, ты сможешь это сделать.

Она стремительно окунула сеть в воду, но хитрая рыба уплыла.

— Черт побери, — возмутилась она, тяжело усаживаясь в каноэ. — Это было так близко, и у меня ничего не вышло.

— Смотри. — Макс бросил в воду еще один кусок сэндвича. — Они вернулись. Теперь их три.

Дэзи больше не колебалась. Она снова забросила сеть.

— Я поймала одну! Папа, посмотри, я поймала рыбу, — радовалась она.

Серебряное тело рыбы билось и корчилось в сети.

— Фантастически, Дэзи. Тебе повезло. Теперь давайте положим ее в корзину…

— Форель! Дэзи поймала форель! — Макс возбужденно раскачивал лодку.

— Спокойно, приятель, — предупредил его отец. — Ты же не хочешь опрокинуть нас.

— Папа!

Форель Дэзи каким-то образом выпуталась из сети. Она нагнулась, чтобы ухватить ее. Что, разумеется, было фатальной ошибкой. Она почувствовала, как каноэ наклоняется, и была не в силах остановить это движение. Она свалилась в воду, руки все еще хватали форель. Шок от холодной воды и намокшая ветровка мгновенно потянули ее под воду, крик «помогите» готов был слететь с ее губ.

Но она не закричала. Она выплыла как раз в тот момент, когда упал Макс и их отец протянулся к нему. Они оба упали в воду, вздымая фонтаны брызг и создав радугу.

— Черт побери, — фыркнул папа. — Черт побери, вода холодная.

— Ты сказал черт, — подчеркнул Макс, его губы уже посинели.

— Дважды, — напомнил ему отец, — я сказал черт побери. — Он подплыл к каноэ и втащил в него сеть, связку полотенец и два весла, которые плыли по озеру. Внутри лодки стояла вода.

Макс поднял воротник своей ветровки.

— Мне х-х-холодно! — сообщил он, смеясь и делая круг. — Холодно! Я мокрая тряпка.

Дэзи дрожала, но, когда она сбросила обувь, обнаружила, что наслаждается невесомым ощущением плавания. Если она будет двигаться, то вода окажется не такой уж и холодной. Она играла с отцом и братом в салочки, и они гонялись друг за другом, крича и смеясь и, несомненно, распугав на озере всю рыбу. Через некоторое время зубы Макса застучали так, что он не мог говорить, и они решили отправляться назад.

Легче сказать, чем сделать, это точно. Они не могли влезть в лодку. Как ни пытались с отцом подсадить Макса, у них ничего не получилось, зато они чуть не перевернули лодку снова. Это было безумием, и вскоре от смеха и возни они почти обессилели. Они сдались и пригнали лодку к ближайшему берегу, пустынному, заросшему березами и высокой травой. К этому времени все трое дрожали.

— Я разведу костер, — сказал папа. — Мы сможем немного согреться, а потом погребем обратно.

— Точно, костер, — обрадовалась Дэзи. — А чем ты его разведешь?

И папа удивил их. Кто знал, что он способен сделать зажигалку из шнурков, двух коротких веток и пучка сухой травы? Каким-то образом он оснастил свой аппарат так, что короткий конец одного из шнурков стал сверлить ветку достаточно быстро, чтобы вызвать искры. После нескольких попыток сухая трава занялась, и они увидели сначала маленький огонек и почти сразу настоящее пламя. В конце концов, с тщательной осторожностью, они развели превосходный маленький костер прямо на берегу озера. Его жар был чудесным, они умудрились сохранить пакетик «Фритос» и немного винограда для пикника, так что получился маленький пир. Постепенно они согрелись и почти просохли, можно было грести обратно в лагерь.

Когда они вернулись все трое пьяные от усталости и от бесконечного пения, самодельных стихов на тему «Медведь пошел в горы», Дэзи чувствовала себя очищенной озерной водой, ее кожу пощипывало от легких солнечных ожогов.

После того как они привязали каноэ и собрали свою недосохшую одежду, появилась Оливия.

— Удачно? — спросила она.

Дэзи, Макс и папа посмотрели друг на друга и разразились хохотом.

В тот вечер Макс уснул над тарелкой макарон с сыром, и папа отнес его в кровать. Дэзи проникла в библиотеку в главном здании, уютную комнату с устроенными по стенам скамьями, укромными уголками для чтения и старинной мебелью. Полки ломились от всякого рода книг — романов с забавными названиями, такими как «Мы с яйцом», и научно-популярной литературы о дикой природе и всех книг доктора Зеусса. Она схватила книгу и двинулась за отцом и братом.

В хижине был беспорядок, папа и Макс уже лежали в постелях, сдвинув койки вместе. Она вручила отцу книгу.

— Нам нужно начать с чего-нибудь короткого, — сказала она.

Папа щелкнул выключателем и, открыв «Яйцо» Хортона Хатчеса, начал читать с таким драматическим эффектом, что Дэзи решила послушать его.

— «Я имею в виду то, что я имею в виду, — читал папа голосом, полным преувеличенной серьезности, — Слону можно доверять на сто процентов».

— Так что происходит между тобой и Оливией? — спросил Коннор Фредди Дельгадо.

Он решил, что должен это узнать и сейчас как раз подходящее для этого время. Они перестраивали бельведер и пока что умудрились работать вместе, не поубивав друг друга.

Что-то было между Фредди и Оливией, но Коннор не мог сообразить что. С тех пор как он обнял ее и едва не поцеловал, ничего больше не произошло. Хотел ли он, чтобы что-то произошло? Он не знал, он честно не знал. Единственное, в чем он был точно уверен, так это в том, что хочет поцеловать ее, черт побери!