Так что уже этим самолетом, вместе с главой военной миссии, прибыло несколько опытных военных экспертов. Их надо переправить «на гору» - так называли среди союзников укрепрайон «Кармель», к руководству «Хаганы». Там, на месте, они изучат вопрос досконально и сообщат, какие и сколько инструкторов и вооружений требуется для приведения еврейских отрядов самообороны к состоянию полноценной армии.

В общем, Мехлис был назначен кем-то вроде военного коменданта Палестины, и на этого беспредельно преданного лично ему, чрезвычайно жесткого, но предельно честного человека Сталин и возложил обязанность проконтролировать, а если надо - то и помочь неопытным еще еврейским товарищам в таком деликатном и сложном деле. Андрей не мог не восхититься выбором Вождя - этот человек действительно выполнит все его указания до последней буквы. Одновременно можно было посочувствовать Бен-Гуриону - тяжело ему придется в общении с этим «контролером»! Зато за будущее государства Израиль можно не переживать - товарищ Мехлис строго проследит, чтобы еврейское руководство не проявило случайно излишнего либерализма, который может потом горько аукнуться через десятки лет. Сталин, вследствие, видимо, рассказов Воронова, с начала войны держал Льва Захаровича при себе, начальником политуправления РККА, и на фронт не выпускал. Во избежание… А теперь вот нашел ему подходящее дело!

Тем временем Мехлис устроил допрос с пристрастием бригадному комиссару. Бедный Брежнев, и так ввергнутый в шок неожиданным приездом своего самого высокого начальства, с трудом что-то смог доложить о проделанной работе. Судя по недовольному выражению лица Льва Захаровича, эта самая работа тянула, как минимум, на десять лет без права переписки, хотя Андрей прекрасно знал, что никаких уж страшных ляпов Брежнев тут не допустил. Но такой человек этот Мехлис! Потом пришлось сопроводить гостя на встречу с британской администрацией, готовить почву для сотрудничества, так сказать. После чего Мехлис потребовал отвезти его на передовую. Воронов с Брежневым наперебой пытались отговорить его от этого опасного шага, но гость был непреклонен. Он-де тут не только на дипломатических приемах штаны просиживать приехал, поэтому должен владеть обстановкой. Пришлось подчиниться. Андрей только надеялся, что Сталин снабдил своего представителя твердым указанием не вмешиваться в командование боевыми действиями. Это было бы абсолютно лишним…

Усадили Мехлиса с двумя его сопровождающими в свой самолетик и отправились в обратный путь. В полете тот не сидел мешком, а активно изучал окружающую местность путем визуального осмотра и сравнения с картой, постоянно отвлекая пилота уточняющими вопросами. А при подлете к Рош-Пине вообще потребовал подняться повыше - ему, видите ли, нужно осмотреться получше! Тут Воронов уже не выдержал и вежливо, но твердо отказал. Не хватало еще нарваться на какой-нибудь залетный «Мессер»! У тихоходного самолетика, не имеющего ни одного, хоть самого завалящего оборонительного пулемета, в таком случае не будет ни малейшего шанса.

Приземлившись, Андрей проводил несколько проблематичного гостя к командованию группировкой советских войск, заранее им сочувствуя. Тепло попрощался, пообещав помочь, если будет нужна консультация по местным вопросам или участие в переговорах с союзниками. После чего с облегчением вернулся к своим непосредственным обязанностям. А гостя дальше по позициям пусть «сухопутчики» таскают…

Выдавливание Роммеля из Палестины затянулось дольше, чем предполагали союзники. Все же генерал-фельдмаршал (звание присвоил ему особым приказом Гитлер после победы под Эль-Аламейном) не зря считался военным гением. Даже в условиях острой нехватки снаряжения и боеприпасов он умудрился продержаться на прежних позициях еще больше месяца, при этом проведя несколько опасных контратак. Другой причиной являлся недостаток наступательных вооружений у союзников, прежде всего танков. Хотя численно англо-советская группировка уже превосходила противника раза в полтора, а если не учитывать большую часть арабских и итальянских соединений, от которых толку было чуть, то и в три. Но без бронированного кулака пробить немецкую оборону было нелегко.

Однако чудеса долго продолжаться не могут. Постепенно положение вражеской группировки становилось все хуже и хуже. Снабжение не улучшалось, подкрепления из Рейха почти не посылались. Зато союзники тем временем наращивали свою мощь. Прибыли несколько английских танковых батальонов и, что важнее, два советских танковых полка на новеньких «тридцатьчетверках». Доставка их через пол Азии была нелегкой задачей!

В середине сентября из-за угрозы окружения немцам пришлось снять осаду укрепрайона на горе «Кармель» и отступить южнее. Но уже через неделю союзники, после череды активных атак с разных направлений выбили их и оттуда. После чего Роммель, трезво оценив обстановку и соотношение сил, быстро и организованно отступил за Суэцкий канал, закрепившись на нем. Это решение, хоть и вызвало истерику у фюрера, тем не менее являлось единственным, способным предотвратить полный разгром Африканской группировки. У союзников пока не хватало сил и средств для надежного подавления вражеской обороны и форсирования канала, поэтому к началу октября на театре боевых действий возникла оперативная пауза.

В Особом авиакорпусе к этому моменту в боеспособном состоянии осталось около половины самолетов от первоначального количества. Часть были сбиты, часть - повреждены и ремонту в полевых условиях не подлежали, а часть - просто имели неустранимые технические дефекты, не позволявшие продолжать нормальную эксплуатацию. Но господство в воздухе к этому времени уже прочно принадлежало союзной авиации, поэтому и такого количества было достаточно. Из Москвы пришел приказ о переформировании Особого корпуса в Особую авиадивизию с сокращением количества полков в ее составе вдвое. Зато полки получались полнокровные. Лишние, «безлошадные» пилоты и технический персонал отзывались домой. К удивлению Андрея, это касалось и его с Савицким. Командиром новосформированной дивизии назначался один из бывших командиров бригад, а они получили предписание вернуться в Москву!

Пришлось попрощаться с боевыми товарищами, с которыми плечо к плечу провели немало жарких воздушных боев, а также с союзниками, с которыми уже давно наладилось прекрасное боевое взаимодействие. Андрей заехал перед отбытием и к по-хозяйски расположившемуся в Иерусалиме Мехлису, уже засучившему рукава и плотно взявшемуся за работу. Очень хотелось посмотреть, как Лев Захарович будет строить Еврейское государство, но делать нечего, пора возвращаться.

За передачей дел и прощаниями они с Савицким задержались на несколько лишних дней, и весь возвращавшийся в Союз персонал уже улетел на специально пригнанных для его перевозки транспортных самолетах. Но это их не пугало, так как союзники подарили на прощание трофейный немецкий двухместный истребитель «Мессершмитт» Ме-110 одной из последних модификаций, захваченный со сломанным шасси на одном из аэродромов. Шасси починили, кресты на плоскостях быстренько закрасили, намалевав вместо них красные звезды. Продумав маршрут и договорившись меняться за штурвалом после каждой «станции», отправились, наконец, в путь.