Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Они выходят на середину комнаты. Двое парней оттаскивают всю мебель к стенам, сделав что-то вроде импровизированной танцплощадки, а гости немедленно разбиваются по парам и начинают двигаться в такт. Дэйв берет меня за руку. Нам даже не нужно говорить; надпись на его футболке все объясняет.
— Потанцуй со мной, крошка, — просит он, изгибаясь всем телом.
Я качаю головой. Я не умею танцевать. А даже если бы и умела, то не решилась бы: Дэйв торжествующе размахивает бутылкой и вот-вот окатит меня пивом с ног до головы.
— Нет, спасибо. У меня нет чувства ритма, — искренне отвечаю я.
— Я поведу.
— Я не смогу.
— Ты сможешь со мной, — говорит Кевин, приходя мне на помощь. Он передает Карлу моему несостоявшемуся партнеру, и они перемещаются в центр.
— Вальс? — с надеждой спрашиваю я, когда Кевин ставит меня в классическую танцевальную позицию. — Наверное, я справлюсь, если на три четверти.
— На четыре. Запомни: первый шаг приходится на счет «два»!
— Понятно, — киваю я и решаю вообще не двигать ногами.
Кевин начинает двигаться и тащит меня за собой.
— Чего ты ждешь?
— Счета «два».
— Хорошо, я буду считать вслух, — говорит Кевин. — Раз, два!
Кевин делает шаг вперед, я тоже. Мы врезаемся друг в друга, расцепляемся и трем лбы. Кевин мужественно возвращает меня в исходную позицию и великодушно продолжает:
— Делай то, что делаю я. Слушай музыку и двигайся в такт.
Я всегда гордилась тем, что могу двигаться в такт под собственный аккомпанемент. Но на танцполе это мне не помогает. Я смотрю по сторонам и с удивлением замечаю, что прочие пары выделывают какие-то замысловатые фигуры и шаги.
— Откуда все остальные знают, как это делается? — спрашиваю я.
— Просто раскачивай бедрами вместе со мной, — говорит Кевин.
Я снова пытаюсь повторять его движения, но быстро выдыхаюсь.
— Это безнадежно.
— Ничего подобного. Это инстинкт. Как сказал Бернард Шоу (и, заметь, очень немногие мужчины его цитируют), танец — это всего лишь вертикальное выражение горизонтального желания.
Я размышляю над этими словами.
— Горизонтальное желание, ага. Но вот как раз вертикальное выражение меня слегка и беспокоит.
— Лучше так, чем наоборот, — говорит Кевин, крутит меня туда-сюда и шепчет: — Давай попробуем еще разок, и сосредоточься на горизонтальном желании.
Кевин прикасается ладонью к моей спине, притягивает меня ближе, и я просто отдаюсь его мягким движениям. Мы начинаем небольшими шагами, и я позволяю его руке поддерживать меня и вести. Посмотрите-ка, никто надо мной не смеется. Точнее, никто не обращает на меня внимания. Кроме Кевина.
— У тебя отлично получается! — шепчет он мне в самое ухо. — Готова делать фигуры?
— Готова на все, — отвечаю я, откинув голову.
— Рад слышать. — И Кевин начинает объяснять мне, что я должна развернуть бедра в одну сторону, а вес тела перенести на другую ногу. И еще что-то про то, что надо согнуть колено.
— А ты не можешь просто вести меня? — предлагаю я.
— Ты сказала, что у тебя не получится.
— У меня бы не получилось с Дэйвом. А с тобой получится.
Кто-то делает музыку чуть громче, и по комнате рассыпается новый, еще более быстрый ритм. Мы с Кевином бешено вертимся, и перед моими глазами мелькают разноцветные картинки. В его объятиях у меня кружится голова, но я не пытаюсь доискаться до причины — я просто наслаждаюсь.
Мы танцуем. В какой-то момент между нами вклинивается Дэйв, и я даже не возражаю. Я делаю перерыв, чтобы немного перекусить на кухне и поболтать с Карлой и Сьюзи. Их истории коротки. Прежде чем сбежать на острова и заняться подводным плаванием — периодически ассистируя Кевину, — Сьюзи работала в монреальском филиале крупнейшего банка Канады, а Карла была вице-президентом торговой компании в Филадельфии.
— И как вы сюда попали? — спрашиваю я.
— Самолетом, — смеясь, отвечает Сьюзи.
— Я имею в виду — почему? Что заставило вас приехать? Или, точнее, почему вы здесь остались?
Сьюзи смотрит на веселую, беззаботную толпу, которая мельтешит в комнате. Двойная стеклянная дверь гостиной выходит на бескрайнюю ширь океана, который сияет под полной луной.
— А зачем уезжать? — спрашивает Сьюзи.
— Так случается со многими, — говорит Карла. — Я бросила всю эту тоскливую рутину; сначала казалось, что всего лишь на две недели. А потом подумала: а как же остальные пятьдесят? Разве не стоит быть счастливой каждый день?
Я отхлебываю пива. Быть счастливой каждый день? Если ты мать, то ты счастлива, когда счастливы твои дети. Ты перестаешь думать о поисках счастья для себя самой.
— А как же работа?
— Удивительно, но без меня банк не лопнул, — отвечает Сьюзи и опять смеется.
— А я вполне могу прожить без своей фирмы, — говорит Карла.
— Меняешь костюмы-тройки на костюмы-двойки — как это интересно… В бикини куда удобнее загорать, — добавляет Сьюзи.
— Так как? — Карла улыбается. — Ты остаешься здесь с Кевином?
Я закашливаюсь.
— Нет. Ничего подобного. Завтра я возвращаюсь в Нью-Йорк.
Сказав это, я тут же понимаю, что очень хотела бы еще немного понежиться в океане, попить пива прямо из бутылки и порадоваться своему новоприобретенному таланту танцора. Я бы очень хотела еще немного побыть с Кевином.
Но видимо, все в этой комнате хотят немного побыть с Кевином, потому что вечеринка все еще в самом разгаре, хотя время — за полночь. Только в два часа ночи Дэйв вспоминает, что утром ему предстоит какая-то поездка, и потому он хочет отдохнуть хотя бы четыре часа.
— Тебе непременно нужно поспать, — намекает Карла. — Ты получишь больше чаевых от туристов, если у тебя не будет опухших глаз.
— Я больше полагаюсь на свои облегающие плавки, — отвечает Дэйв.
— Это я тебя научила, — замечает Карла и посылает ему воздушный поцелуй.
Остальные гости помогают прибраться на кухне и расставить мебель в гостиной. Никто, видимо, не замечает, что весь пол усыпан чипсами, а на каминной полке стоит целая батарея пустых бутылок. Но по крайней мере они стараются. Долгая церемония прощания — и наконец мы с Кевином одни.
Внезапно охваченная усталостью, я сажусь на кушетку. Кевин подходит ко мне.
— И в самом деле поздно, — говорит он, обвивая рукой мои плечи. — Почему бы тебе не остаться здесь, вместо того чтобы возвращаться в отель? Утром я отвезу тебя в аэропорт.
Я задумываюсь.