Я зажала уши ладонями, но сдаваться и убегать я не собиралась. Люцифер мог безобразничать сколько угодно, но я не покину Ксавье. Внезапно руки и ноги у меня налились свинцом. Голова разболелась от дикого шума. Мне казалось, что я потеряю рассудок. Но вдруг стало тихо: на верхней ступеньке стояли Гэбриэл и Айви. Они умели прогонять даже самый страшный мрак своими яркими нимбами.

Настроение у меня поднялось. Умытые, отдохнувшие, они были готовы сразиться с любым неприятелем. Я не знала, нарочно ли они так оделись, но оба смотрелись восхитительно. Айви облачилась в белое платье и ковбойские сапоги, а Гэбриэл — в мятую рубашку и линялые джинсы.

Они неторопливо спустились по лестнице.

— Давно ты тут? — спокойно поинтересовался Гэбриэл.

В его голосе не было упрека.

— Несколько часов, — ответила я, стараясь не нервничать.

— Поспать удалось?

— Немного, — призналась я.

— Почему бы тебе не подняться наверх? — предложил Гэбриэл. — Теперь наша очередь дежурить, Бетани.

Мне очень хотелось убежать наверх, спрятать голову под подушку и просто отключиться. А потом я проснусь, и все будет лучше, чем теперь. Но я не могла поступить таким образом. Я дала слово Ксавье. И я не нарушу свое обещание.

Но внезапно я осознала, что мои брат и сестра пришли одни. Неужели другие ангелы отвергли нас?

— Сперва мы попробуем справиться сами, — произнесла Айви, я машинально покачала головой, решив, что она прочла мои мысли.

Я ошибалась. Айви была моей сестрой и видела меня насквозь и без телепатии. А Гэбриэл чересчур сосредоточился и на меня особого внимания не обращал. Он только покосился на меня, дескать, веди себя тихо. Я понимающе кивнула, принимая все условия.

Гэбриэл и Айви приблизились к кровати, и Ксавье сразу напрягся. Они принялись водить над ним руками, и его тело засияло желтоватым светом. В первый момент Ксавье скрючился, а потом стал брыкаться и стонать.

Айви отошла к раковине и наполнила водой серое пластиковое ведро. Ксавье возбуждался все сильнее. Гэбриэл прочитал особую молитву, благословил влагу и освятил ее. Айви набрала воду в сложенные ковшиком ладони. Ксавье сощурился, но Айви не дрогнула, хотя он оскалился и зарычал. Она хладнокровно обрызгала его обнаженную грудь. Каждая капля издавала шипение, будто она падала на раскаленную плиту, а не на обнаженную грудь Ксавье. Он взревел от боли, я бросилась к нему, но Айви меня удержала.

— Стой, — решительно объявила она.

— Айви, нет!

— Это часть обряда очищения.

Гэбриэл кинул мне бутылку с минералкой, и я залпом выпила половину. В следующее мгновение раздался маниакальный хохот и выражение муки покинуло лицо Ксавье. Теперь он улыбался от уха до уха.

— Святая водичка? — провозгласил он. — Вы ее льете… на меня? Что это — третьесортное кино?

— Он притворялся! — воскликнула я. — Он ничего не почувствовал!

— Смейся, если пожелаешь, — проговорил Гэбриэл.

А над головой Ксавье появилась тень в форме змеи. Она стала совершать отвратительный танец по всему подвалу. Она обвивала кольцами кровать, скользила по потолку и выползала из вентиляционной решетки, поднимая тучи пыли. Наконец, тень улеглась у меня под ногами и превратилась в облако черного тумана, окутавшего мои лодыжки. Когда я пыталась его оттолкнуть, оно на секунду рассеивалось, но моментально сгущалось снова. Оно словно дразнило меня и подначивало.

Мои брат с сестрой сохраняли твердость. Айви зажгла свечи и расставила их на полу, чтобы образовался треугольник. Неведомо откуда налетел порыв ветра и попытался задуть пламя. Но Айви шевельнула пальцем, и огоньки вспыхнули вновь. Некоторое время продолжалась упрямая игра в «кошки-мышки». Наконец ветер утих. Айви слегка улыбнулась. Неужели можно праздновать хоть и маленькую, но победу? Или Люцифер заскучал и ждет очередной атаки? Я не знала ответа, а время не стояло на месте.

Наконец Гэбриэл приблизился вплотную к кровати.

— Кто ты? Назови нам свое имя, — изрек он, постукивая пальцами по кованой спинке.

— Почему бы тебе у нее не спросить? — И Ксавье кивнул на меня.

— Я задал вопрос тебе, — сказал Гэбриэл. Ни для кого не являлось тайной, какой именно демон вселился в Ксавье, но важная часть обряда экзорцизма состояла в том, чтобы он назвал себя.

— Кто ты? — повторил мой брат.

Резко распахнулись дверцы обшарпанного шкафчика, и в нас полетели всевозможные инструменты — отвертки, баночки с гвоздями и шурупами. Я присела и накрыла голову руками. А к Гэбриэлу стремительно несся молоток. Я ахнула, но орудие, ударившись о плечо моего брата, отскочило, как резиновое, и упало вниз. Гэбриэл продолжил допрос.

— Назови свое имя, — сурово произнес он.

Ему ответил утробный получеловеческий голос.

— Не шути со мной, архангел. Ты знаешь, кто я такой.

— Твое имя, — настаивал Гэбриэл.

Но существо принялось напевать какой-то мотивчик.

— Похоже, ты боишься меня.

Трюк Гэбриэла сработал. Ксавье скривился и вперил в Гэбриэля надменный взгляд.

— Меня называют по-разному, но сейчас я твой враг — тот самый, которого ты помог свергнуть в бездну.

В разговор вступила Айви. Ее голос утратил нежность — то был суровый глас серафима.

— Зачем ты явился?

— Привожу свои дела в порядок.

— Отвечай ясно, — приказала Айви.

— Ладно, — пробормотал Ксавье и неестественно выгнул шею. — Я хочу отомстить. Думали, я оставлю свой проигрыш без ответа? Как же принято говорить у людей? Ах, да: «Нельзя оставаться в долгу перед дьяволом».

— Мы тебе ничего не должны, — возразил Гэбриэл.

— Вы убили моего сына.

— Он был чудовищем.

— Вы ведь обожаете болтать об отцовской любви и должны меня понять, — ощерился Люцифер. — Кстати, а куда запропастились ваши братья? Полагаю, они бросили вас в тяжелый час… Ай-ай-ай…

Мне стало противно слышать эти притворно-детские интонации.

— Не вымещай на меня свой комплекс неполноценности, — заявил Гэбриэл. — Ты думал, что мы станем защищать тебя?

Я догадалась, что он подразумевает первые дни творения. Оба вернулись в далекие времена.

— Я надеялся на поддержку, — произнес Люцифер. — Но вы мечтали посмотреть на то, как я буду гореть в огне.

— Ты жаждал лишь поклонения, — ответил Гэбриэл. — А мы служим только одному Господину. Ты никогда не признавал Его власти.

— А Ему не следовало ставить людей выше нас, — огрызнулся Люцифер. — Смертных — со всеми их слабостями.

— Возможно, именно поэтому мы выбрали их, — возразил Гэбриэл. — Их вера сильнее, чем у ангелов, потому что они страдают, выбирая свой путь к Господу. Кроме того… — Он скрестил руки на груди. — Не тебе спорить о том, кто более любезен в очах Господа.