– Мэм, – ответствовал он, – я благодарен вам, что вы отдали меня на попечение деда. Болезнь, от которой я столь недавно оправился, и вправду не приключилась бы, не будь я там. Но вы не правы, полагая, что это дурно меня повлияло. Нет, на самом деле я доволен более, чем могу выразить.

– Знаешь, это твой отец вечно бросал нас, уезжая в командировки на месяцы и годы. Я всегда думала, что мы особенно близки. Но мне не за что извиняться! Он оскорбительно вел себя по отношению ко мне, ты это знал? Не физически, конечно, он никогда бы не поднял на меня руки, но психологически оскорбительно. Он никогда не заботился о твоем образовании так, как я. Твой дедушка имел возможность отправить тебя в самую лучшую школу. Это бы хорошо смотрелось в твоем резюме. Если бы ты когда-нибудь составил резюме, как я тебе не раз советовала.

Она перескакивала с одного на другое, и Азраил не мог уследить за направлением ее мысли. Он догадывался, что ее заявление, будто ей не за что извиняться, означало как раз противоположное. Де Грэй решил, что недостаток суровости со стороны Питера испортил ее, но ему было приятно, что она признавала образование, которое мог бы дать Галенов дедушка.

Затем его настигло прозрение. Эта женщина, какой бы предательницей она ни была, по-прежнему любила сына и заботилась о своем маленьком мальчике, место которого Азраил так жестоко узурпировал. И кто он такой, со всеми его черными преступлениями за спиной и еще худшими на уме, чтобы осуждать женскую слабость? Она предала своего господина, это правда, но что это по сравнению с предательством Азраила?

Он взял ее руки в свои и склонил голову.

– Возможно, есть прощение для всех нас, мать моя. Я молюсь, чтобы было так. Ибо в противном случае впереди нет ничего, кроме тьмы. Тьмы, которая поглотит нас всех.

Она встала и поцеловала его в макушку склоненной головы.

– Не надо так мрачно! В книжке о позитивном мышлении, которую я прочитала, говорилось, что никогда нельзя терять надежду. Я постоянно представляла себе, как ты возвращаешься домой из больницы живой и здоровый, и смотри! Вот ты и вернулся. Даже если отцу на тебя наплевать, я рада, что ты вернулся. Усни!

И она вышла.

Он видел линии у нее на ладонях, когда держал ее руки в своих, и знал, что, несмотря на жалобы и пустую болтовню, она искренне любит своего мальчика, который был, пусть и через многие поколения, и Азраиловым сыном.

Он моргнул и с удивлением обнаружил, что слезы, предсказанные им на этот вечер, оказались его собственными.

III

Уилбур Рэнсом был счастливым человеком – счастливее, чем он того заслуживал, по собственному мнению. В своем возрасте он никак не ожидал, что его полюбит молодая и привлекательная женщина. И после свадьбы он никак не ожидал, что она сумеет так ловко управляться с чековой книжкой и семейным бюджетом. Она всегда думала вперед, всегда искала наиболее выгодные варианты, старалась – и успешно – сделать его жизнь комфортной, приятной и счастливой.

Только несколько вещей омрачали это счастье. Одной из них являлся этот здоровенный мужлан, ее бывший муж. Уилу следовало понимать, что такая женщина, как Эмили, представляет собой слишком лакомую добычу, чтобы ею не интересовались другие мужчины, включая ее бывшего. Другим недостатком был ее придурковатый сынок. Уил, как мог, старался скрыть, как он ненавидит лупоглазую, мямлящую, застенчивую и сонную физиономию слоняющегося по дому Галена и как он обрадовался, когда парня переправили к дедушке.

Но он никогда этого не показывал. Нет, Уил всегда обращался с парнем с дружелюбной сердечностью старшего брата, уверенный, что его истинные чувства надежно скрыты под ней. Не было такого, чего бы он ни сделал для этого парня. Уил не сомневался, что одурачил всех.

Если бы парень знал, как он к нему относится, мрачная ярость и отвращение, витавшие вокруг мальчишки, словно дурной запах, имели бы законное основание, но, поскольку он не знал, оправдания не было. Этот парень ведет себя просто нечестно. Испорченный сопляк. Что извиняло, по мнению Уила, его ненависть к пасынку.

Через пять минут после того, как Гален извинился и отправился спать (хотя он явно не устал, маленький лгун), выходя из ванной, Уил услышал шум спора и нарастающей ссоры в маленьком кабинете в конце коридора. Визгливый голос Эмили срывался на крик, а саркастическое фырканье Питера нарастало вместе с ним, как в контрапункте.

В этот момент Уил поравнялся со спальней Галена и увидел под дверью полоску света. Рэнсом не был трусом, он просто предпочитал избегать сцен. К тому же самое время войти и поздороваться с мальчиком.

– Эй, парень! Как ты? Ты уже спишь… гм…

На мгновение ему показалось, будто Гален парит в воздухе. Сотканные из серебристого света рыцари в доспехах стоят по бокам от него в каком-то громадном присутственном зале, выстроенном из лунного света и теней. Бледную крышу зала с вырезанными изображениями полумесяцев и многолучевых звезд поддерживают могучие серебряные колонны, а широкие окна и балконы выходят на бескрайнее бурное море, океан из теней и серебряных волн. Среди них лишь Гален, полностью одетый, спящий головой к У илу на кровати с пологом, был окрашен в живые цвета.

Затем Рэнсом сообразил, что смотрит в зеркало, которое раньше висело на обратной стороне дверцы чулана, а теперь поставлено над Галеновой кроватью и покрыто линиями и штриховкой, сделанными каким-то белым карандашом. Это был искусный сложный рисунок с безупречной перспективой, словно концептуальный план архитектора. Гален лежал на подушках поверх постели, головой к двери. Глаза закрыты, руки скрещены, так что его отражение полностью вписывалось в парящую над ним в зеркале кровать с пологом.

Однако на одно странное мгновение Уила посетила уверенность, что фигура на кровати перед ним – отражение, а фигура на кровати с пологом – настоящая.

Гален открыл глаза.

IV

Уил отпрянул, напуганный выражением неподвижного лица Галена. Юноша не произнес ни слова, но смотрел на него с холодным величественным презрением, выходящим за пределы обыкновенной ненависти.

Рэнсом спасовал под этим взглядом, но не мог позволить себе отступить молча. Он выпрямился и скроил дружелюбную гримасу.

– Привет, парень! Чувствуем себя лучше? Спорю, что так.

Гален не шевельнул ни единым мускулом, но его холодные глаза пронзили глаза Уила.

– Послушай, сынок, ты же знаешь, я не имел в виду ничего такого, когда говорил там за ужином, верно же? Это была шутка. Ну, не понимает твой батя шуток…

Молчание.

– Эй, ха-ха, классный рисунок. Я и не знал, что ты так умеешь. Похоже на комнату в доме у твоего дедушки. Знаешь, на одну из тех нелепых старомодных комнат…

– Это покой Срединного Сна во владениях Гермеса Вестника, под Козерогом, в северном крыле Эвернесса, Высокого дома. Тебе не следует отзываться о нем дурно перед любым его изображением. Все подобные изображения имеют силу. Видит мир, клятва обязывает меня наказывать тех, кто бесчестит мой дом, и я держу слово. – И он снова погрузился в спокойное мрачное молчание.