во Франции. У нас хватает врагов, поэтому приходится балансировать между разными группировками. Если Ротшильды завтра начнут противодействовать польским эмигрантам, то мы получим сплочённого и агрессивного врага. Хотя, до многих политиков дошло, что пора прекращать поддерживать карбонариев, тем более, действующих против России. Нам нужны союзники, но как вести переговоры о сотрудничестве, если ты даёшь убежище преступникам потенциального партнёра? Что касается анархистов и радикальных социалистов, терроризирующих Францию, то я не понимаю их мотивацию. Плохо, что они похожи на гидру. Недавно прошёл шумный процесс, где было осуждено двадцать человек, большую часть из которых казнили. Но подполье не разгромлено, несмотря на все усилия жандармерии и полиции. Более того, террористы демонстративно убили судью, вынесшего одиннадцать смертных приговоров.

Забавно, что я не имею никакого отношения к нападению на Майера. Анархисты сейчас весьма опасная боевая организация, разбитая на множество ячеек, постоянно пополняющая свои ряды и не думающая останавливать волну насилия.

— Проблема в том, что ваш пролетариат находится в совершенно скотских условиях. На многих французских предприятиях условия труда хуже, чем в России. При этом ваше законодательство никоим образом не защищает рабочего человека и полностью на стороне фабрикантов, — вижу, что мои слова удивили Эдмона, — Одним из первых шагов, направленных нашим правительством для предотвращения вербовки террористами соратников среди трудящихся, было введение нового закона, регулирующего возможные конфликты. Заодно была отменена порочная практика подавления бунтов крестьян и рабочих при помощи армии. Теперь подобные вопросы находятся исключительно в ведении жандармерии. Сначала на место событий выезжает специальный уполномоченный, который разбирает причину конфликта. И часто он принимает сторону бунтовщиков, что ранее было просто немыслимо. Подобная практика неплохо отрезвила излишне беспринципных хозяев заводов и поместий. Дело это политическое и рассматривается особым трибуналом, который наказывает подданных императора, невзирая на происхождение и чины. Поэтому большая часть наших карбонариев состоит из дворян, разночинцев и частично евреев. Выявлять их ячейки легче, и потому наша жандармерия контролирует ситуацию. Если не брать польских боевиков, то у нас уже два года достаточно спокойно, хотя и было раскрыто несколько тайных обществ.

— Интересный взгляд, который заслуживает внимания, — произнёс собеседник после небольшой паузы, — Французские власти зря ограничили деятельность рабочих союзов. Это только увеличивает недовольство пролетариев. Не ожидал, что у вас к этой проблеме подошли более взвешено. Граф, меня до сих пор волнует один вопрос, почему Россия не присоединилась к войне против Порты. Ведь это был удобный повод для решения противоречий с вашим старым врагом.

— Всё очень просто. В войну на стороне турок могла вступить Австрия, заодно заполыхал бы Северный Кавказ, который только недавно удалось замирить. С учётом огромного количества горских переселенцев, жаждущих мести, противостояние грозило вылиться в долгий конфликт. После потери сразу трёх провинций, пусть Египет подчинялся ему номинально, у султана не оставалось выхода, кроме как биться с нами насмерть. При поддержке англичан, которые давно вертят Портой, война могла стать для России катастрофой. Франция имела преимущество на море, чем грамотно воспользовалась. У нас такой возможности нет, поэтому пришлось бы нести огромные потери, — отвечаю вполне правдиво, — Ещё могли пострадать наши с вами интересы. Так, мы просто сменили флаги на танкерах, и поставки керосина с нефтепродуктами шла в прежнем объёме. Турки всё понимали, но формально суда вышли из-под французской юрисдикции. В противном случае пришлось бы останавливать завод в Поти и нести огромные убытки. Уже сейчас сорок процентов бакинской нефти идёт на экспорт через Босфор. Мы не для того кредитовали строительство железной дороги, чтобы она простаивала. Поэтому я буду до конца препятствовать началу конфликта с османами. Думаю, меня в этом поддержат крупные землевладельцы юга России, которые неплохо торгуют с нашим соседом. Объединение этих магнатов даже построило собственный порт на черноморском побережье и тянет туда железнодорожную ветку. Подобные расходы надо возвращать, а война этому только помеха. Зато нам удалось продавить через сераль разрешение на начало переселения евреев в Палестину.

— А вот за это вам большое спасибо! — разулыбался этот хренов сионист, — Удивительно, как беспечны константинопольские чиновники. Они же прекрасно понимают, что через какое-то время иудеи захотят большей самостоятельности, а может, независимости. Ещё я до сих пор не понимаю причины поддержки переселения со стороны русских властей.

Всё он прекрасно понимает. Что касается обсуждения столь специфических вопросов, то мы заключили с Эдмоном союз, поэтому спокойно касаемся любых тем, даже излишне щекотливых. Делить нам пока нечего, потому и нет смысла скрытничать. Да, пришлось договариваться с этим богопротивным семейством, за неимением других вариантов. Зато мы быстро построили железнодорожную ветку Баку — Поти, НПЗ недалеко от грузинского города и совершенно новый порт с нефтяным терминалом. Затраты были колоссальные, с учётом кредита РЖД, который выдали наши банки. Пришлось даже немного занять у дяди Игнация и его партнёров, так как сам я подобный проект не тянул. Но оно того стоило и, по прогнозам, все затраты окупятся примерно через два года. Деньги из казны придётся ждать дольше, но мы сделали нужное для страны дело, поэтому потерплю.

Что касается начала переселенческой программы для российских евреев, то мне удалось ещё при первой встрече заинтересовать Ротшильда этой идеей. Далее я составил план столь масштабного проекта, который был опубликован в русской прессе и вызвал немалый шум. В итоге, нас поддержала большая часть русского общества, особенно сторонники Победоносцева. Тем более, что платить за практическое осуществление программы будут иудейские богачи во главе с Эдмоном, который давно скупает в Палестине землю.

— Чиновники получили столько золота, что оно заглушило их совесть, если такая есть у османов в наличии, — собеседник опять рассмеялся, — А настроениям в русском обществе удивляться не стоит. Консерваторы заблокировали закон об отмене черты оседлости. Есть имущественный ценз, разрешающий богатым и образованным иудеям селиться в любых городах империи. Только это не решает всей проблемы. С учётом большой плотности населения в ряде уездов, где проживают евреи, велика вероятность возникновения бунтов или создания террористических обществ. Поэтому идея перемещения наиболее активной части российских евреев на историческую Родину устраивает практически всех. Забавно, что наиболее богатая часть диаспоры никуда ехать не собирается — им и в России хорошо. Что касается возможной конфронтации с Портой, то здесь надо действовать максимально осторожно.

— Чего вы опасаетесь, граф?

— Мне бояться нечего, — впервые за сегодня я совершенно искренне улыбнулся, — Если Россия не ввяжется в войну, то она выигрывает от проекта переселения иудеев. А вот французскому правительству не мешает просчитывать свои дальнейшие шаги. Вам не кажется, что Франция откусила больше, чем может проглотить?

— Если вы про Суэцкий канал и Египет, то у нас просто не было выхода, — вздохнул Эдмон, —