Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А вот и нет. Я говорю совершенно серьезно. Я хочу, чтобы вы занялись со мной любовью, научили меня страсти, и тогда в последующие годы я смогу наслаждаться сладкими воспоминаниями.
– Полагаю, вы мучаете меня специально, чтобы наказать за то, что я вас похитил…
– И очень ошибаетесь. Честно говоря, я благодарна вам за то, что вы сделали. Вы дали мне свободу, которой я никогда прежде не знала и вряд ли когда-нибудь снова узнаю. – Антония печально улыбнулась. – В Лондоне мне придется вести себя с исключительной осмотрительностью, занимаясь поисками мужа. Ну пожалуйста… Мне казалось, вы хотите меня.
Деверилл нахмурился.
– Проклятие. Да, хочу.
– Тогда что вас останавливает?
– Быть может, одна маленькая вещица, называемая «честь»? – Он резко провел рукой по волосам. – Моя совесть уже и так не дает мне покоя за то, что я лишил вас девственности. Ваш отец оторвал бы мне голову и четвертовал, если бы узнал…
– Стоит ли сейчас задумываться о желаниях моего отца? – притворно усомнилась Антония.
– Чтобы исправить свою оплошность, я предлагал вам выйти за меня замуж…
– Да, и я отказалась. Я не выйду за вас замуж, однако хочу узнать, что такое страсть. Мне нужны не обязательства, а наслаждение.
– Будьте вы прокляты, не испытывайте мое терпение, я же не святой, в конце концов.
– Вот и отлично. – Антония улыбнулась. – Это как раз то, что нужно для достижения моей цели. – Сделав глубокий вдох, Антония спустила с плеч бретельки, и ее сорочка соскользнула на песок к лежащему там платью. Затем, подойдя к Девериллу, она потянулась к его рубашке, и он не остановил ее. Вытащив подол рубашки из-под ремня его бриджей, Антония провела пальцами вниз по мускулам груди и шрамам, уродовавшим его изумительную бронзовую кожу.
Их тела соприкоснулись, и тут же между ними словно вспыхнул огонь. Деверилл все еще пытался бороться с собой, однако Антония чувствовала, как в нем растет неукротимое желание.
Чтобы снять невыносимое напряжение, возникшее у нее в груди, Антония крепче прижалась к нему.
– Покажите мне, на что вы способны. – В ее голосе звучала мольба.
Неожиданно глаза Деверилла заблестели, и в это мгновение Антония поняла, что минуты ожидания наконец закончились. Ощущая непреодолимую потребность попробовать его вкус, утолить безумный голод, снедающий их обоих, она притянула его рот к своим губам.
Окончательно сдаваясь, Трей пылко вернул ей поцелуй, а затем завладел ее ртом, добавляя жара горевшему между ними огню. Когда Антония снова застонала, он вытащил шпильки, удерживавшие ее прическу, и пламенеющие волосы свободно рассыпались у нее по плечам.
Из горла Антонии вырвалось хриплое всхлипывание, она без сил прильнула к нему, потом попятилась, увлекая его за собой на расстеленное на песке одеяло – место предстоящего совращения.
В одно мгновение Трей освободился от бриджей, и у Антонии захватило дух.
Он стоял над ней, залитый золотистыми лучами летнего солнца, величественный в своей наготе и поразительно мужественный.
– Вы все это заранее спланировали, так? – Деверилл уже знал ответ.
– Да, и не жалею об этом. Ты великолепен. – Голос Антонии задрожал.
– Все же учти – если ты будешь продолжать возбуждать меня, я потеряю контроль над собой.
– Ну и что? – спросила Антония.
– А то, что на этот раз я хочу все делать медленно.
– Это, вероятно, очень трудно?
– Скоро узнаешь.
У Антонии по спине побежали мурашки, однако больше она не успела ничего сказать: Деверилл отвел ее руки, чтобы без помех любоваться ее наготой. Антония подавила желание прикрыться – у нее не было секретов от Деверилла, с ним она чувствовала себя сумасбродной и свободной, страстной и безнравственной одновременно. Уже сейчас она бесстыдно извивалась под его пристальным взглядом.
Наклонившись и коснувшись теплым дыханием ее кожи, Трей запечатлел поцелуй на ее животе, и Антония выгнулась от безумной потребности новых ласк, но Деверилл, очевидно, твердо решил не торопиться и использовать свой рот, чтобы усилить ее голод, а иссушающее волшебство его легких, волнующих поцелуев еще усиливалось умелыми, искусными движениями рук. Пальцы Деверилла скользили по ее коже, восхитительно-ритмично поглаживая бедра, холмики груди, пока не задержались на твердых чувствительных верхушках, чтобы обвести их.
– Твои соски просто чудо, – прошептал Деверилл. Его язык ласкал ее кожу, играя с болезненно-чувствительными верхушками, а затем причиняющие страдания поцелуи, двинувшись снова вниз, легко коснулись сначала живота Антонии, а потом мягкого бугра, охранявшего ее женские секреты. Проведя языком по путанице шелковых завитков, Деверилл нашел скользкие складки у нее между бедрами. – Как и все остальное в тебе.
Всхлипнув, Антония раскинула ноги, предоставляя ему полный доступ, и Деверилл глухо застонал, ощутив горячий, сильный запах ее женского желания. Ему хотелось узнать все вкусы и тайны ее душистого тела, хотелось наполнить свой рот ее ароматом.
Антония затаила дыхание, когда его язык, медленно скользя по внешнему краю расщелины, добрался до уже влажного внутреннего клинышка.
– В этот раз тебе не нужно пользоваться только языком, – смутно расслышал он ее сдавленный шепот. – Ты можешь войти в меня. Изабелла объяснила мне, как предохраниться от мужского семени.
Деверилл внезапно замер и, подняв голову, взглянул на Антонию:
– Изабелла?
– Она дала мне губку и бренди…
Брови Деверилла взлетели вверх, но он не был особо удивлен: Антония постоянно ставила его в тупик своими неожиданными поступками.
– Ты и сейчас с губкой?
– Да. – Слабый румянец смущения коснулся ее кожи.
– Ты все предусмотрела.
– Я просто надеялась…
– На что же?
– Я хочу, чтобы ты наполнил меня, хочу, чтобы ты погасил горящий внутри меня огонь, хочу…
– Того же, что и я, – хрипло докончил Деверилл.
– Поласкай меня, – шепнула Антония и, взяв его руку, положила ее себе на грудь.
Взгляд Трея наполнился нежностью, и, когда его ладонь бережно накрыла вспухшую верхушку, Антония закрыла глаза и глубоко вздохнула. Она знала, что это не сон, и, ощутив влагу, выступившую у нее между бедрами, крепко стиснула это озеро жидкого огня.
Опустив руку вниз, Деверилл медленными эротическими движениями погладил ее живот, потом, перейдя ниже, раздвинул створки и с небольшим усилием скользнул двумя пальцами внутрь, проверяя, влажная ли она. Раздавшееся в ответ всхлипывание было бессловесной мольбой Антонии прекратить мучения, и Деверилл, погрузив пальцы глубоко внутрь, лег на нее сверху. Его обнаженная грудь прижала ее соски, а мускулистые бедра еще шире раздвинули ей ноги.