– Да где же это видано – принц из простонародья? – вопросил герцог Халанкский. – Умоляю вас, подумайте, что представляет собой этот новый принц, которого нам навязывает Валентин? Дитя улиц Лабиринта, попрошайка, а может быть, и вовсе воришка…

– Никаких достоверных данных о чем-то подобном нет, – сказал Стазилейн. – Сдается мне, что вы пересказываете клеветнические сплетни.

– Разве не известный факт, что, когда Валентин впервые увидел его в Лабиринте, он был нищим попрошайкой?

– Вот тогда он действительно был ребенком, – ответил Элзандир. – И известный факт состоит в том, что Валентин нанял его в качестве гида, и мальчик отлично отработал свои деньги, хотя ему было только десять лет. Но все это к делу не относится. Нам сейчас совершенно неважно, кем он был. Мы говорим о том, что он представляет собой сейчас и каким он может стать. Правящий корональ попросил нас утвердить его принцем, когда, по мнению Элидата, он будет к этому готов. Элидат уверяет нас, что он готов. Значит, нет и смысла в дискуссии.

– Нет, – возразил Диввис. – Валентин не решает такие вопросы единолично. Здесь ему требуется наше согласие.

– И вы намерены отвергнуть пожелание короналя? – спросил напрямик герцог Чоргский.

Диввис замялся лишь на мгновение.

– Если совесть прикажет, то да. Валентин не непогрешим. Я не единожды серьезно расходился с ним во мнениях. Это один из таких случаев.

– После того как ему пришлось получить чужое тело, – сказал принц Манганот Банглекодский, – я вскоре заметил, что у него изменился и характер, и мироощущение. У него появилась склонность к фантастике, романтизм; возможно, все это было присуще ему и до попытки переворота, но тогда не проявлялось так открыто, зато после, и до сих пор, проявляется…

– Хватит! – не скрывая раздражения, перебил его Элидат. – Мы собрались, чтобы обсудить конкретный вопрос, мы это сделали и на этом закончим. Корональ предложил нам кандидатуру рыцаря – посвященного Хиссуна сына Эльсиномы для возведения в титул принца с присвоением всех привилегий, положенных этому званию. Как верховный канцлер и регент я вынес кандидатуру на ваше обсуждение. Если возражений нет, предлагаю отметить в протоколе, что предложение одобрено.

– Я против, – сказал Диввис.

– Против, – сказал принц Манганот Банглекодский.

– Против, – сказал герцог Халанкский.

– Кто еще из присутствующих, – медленно проговорил Элидат, – желает быть отмеченным в протоколе в числе возражающих против воли короналя?

– Элидат, я слышу в ваших словах скрытую угрозу и заявляю протест против этого, – сказал принц Нимиан Дундилмирский, не проронивший ни слова с самого начала собрания.

– Ваш протест будет должным образом зарегистрирован, хоть я и не думал угрожать. Ваше мнение, Нимиан?

– Против.

– Хорошо. Против – четверо, лишь малая часть от присутствующих. Стазилейн, если тебя не затруднит, пригласи принца Хиссуна в зал заседаний. – И, обведя взглядом присутствующих, Элидат добавил: – Если кто-нибудь из голосовавших против хочет пересмотреть свое мнение, время еще есть.

– Я остаюсь при своем мнении, – тут же отозвался герцог Халанкский.

– И я, – почти в унисон произнесли принц Банглекодский и Нимиан Дундилмирский.

– А что скажет сын лорда Вориакса? – спросил Элидат.

Диввис улыбнулся.

– Я передумал. Дело сделано, и я, пожалуй, тоже поддержу его.

Манганот привстал с места и разинул от изумления рот. Его лицо налилось кровью. Он начал было что-то говорить, но Диввис остановил его резким взглядом и предупреждающим взмахом руки. Манганот нахмурился, негодующе тряхнул головой, но все же повиновался. Герцог Халанкский шепнул что-то принцу Нимиану, тот пожал плечами и ничего не ответил.

Вернулся Стазилейн; за ним вошел Хиссун, облаченный в простую белую мантию с золотой нашивкой на левом плече. Его щеки слегка розовели, глаза сверкали необычным блеском, но в целом он был вполне спокоен и сосредоточен.

Элидат заговорил:

– По представлению короналя лорда Валентина и с одобрения присутствующих здесь высоких лордов мы возводим вас в достоинство принца Маджипура с присвоением данного титула и всех сопутствующих ему привилегий.

Хиссун склонил голову.

– Ваши светлости, я потрясен до глубины души. У меня просто нет слов, чтобы выразить всем вам благодарность за оказанную мне невообразимую честь.

Затем он выпрямился и обвел глазами зал, на долю мгновения задержав взгляд на Нимиане, Манганоте, герцоге Халанкском и, наконец, заметно дольше, на Диввисе, ответившем ему холодным взглядом и чуть заметной ухмылкой.

Одинокий морской дракон, столь странно бивший крыльями по воде на закате, явился лишь предвестником череды еще более странных событий. На третью неделю плавания из Алаизора к Острову Сновидений по правому борту «Леди Тиин» появилось целое стадо этих великанов.

Первой их увидела Панделум, штурман судна, скандарка с темно-синим мехом, которая некогда зарабатывала на жизнь охотой на морских драконов. Это случилось на утренней заре, когда она поднялась на мостик, чтобы произвести навигационные наблюдения. Она сообщила об этом адмиралу Эйзенхарту, и тот отправился посоветоваться с Аутифоном Делиамбером, который пошел будить короналя.

Валентин поспешно вышел на палубу. К этому времени солнце уже поднялось со стороны Алханроэля, и на воде играли длинные тени. Штурман вручила ему подзорную трубу, он поднес ее к глазу. Панделум помогла ему навести трубу туда, где вдали перемещались драконы.

Он долго смотрел, сначала мало что различая в ряби волн спокойного моря, затем повел трубой немного к северу, навел фокус и разглядел морских драконов: множество темных горбатых силуэтов, которые, сбившись в тесный строй, плыли куда-то с поразительной целеустремленностью. Тут и там высоко над водой то поднималась длинная шея, то разворачивались и трепетали в воздухе широкие крылья, чтобы через мгновение вспенить резким ударом морскую поверхность.

– Да здесь их добрая сотня! – воскликнул в изумлении Валентин.

– Гораздо больше, мой повелитель, – ответила Панделум. – Даже в то время, когда я охотилась на них, мне не случалось видеть такого большого стада. Видите королей? Их тут не меньше пяти. Еще с полдюжины почти таких же громадин. И десятки коров, и молоди, просто не сосчитать…

– Я их вижу, – сказал Валентин. В самой середине группы находилось несколько животных поистине титанической величины; над водой виднелись лишь их хребты. – По-моему, больших шесть. Чудовищные – даже больше того, который потопил нас, когда я плыл на «Брангалине»! Да еще в совершенно необычных для них водах. Что они здесь делают? Эйзенхарт, вам доводилось слышать, чтобы морские драконы появлялись по эту сторону острова?

– Никогда, мой повелитель, – мрачно ответил хьорт. – Я тридцать лет хожу между Нуминором и Алаизором и никогда не видел здесь драконов. Никогда! А сейчас тут огромное стадо…