что через полчаса увижу сына. Жутко хотелось его обнять, снова обрести свою опору, ось. Да, самый важный мой приоритет- это сын. В этом свекровь была права. Мы несем ответственность за своих детей. И никакие чувства, никакие переживания, никакие мнимые обстоятельства не должны вставать на пути между матерью и её ребёнком. Страсти вспыхивают и утихают, мужчины приходят и уходят, а ваши дети остаются с вами навсегда. Или не остаются. И тогда, как ни крути, это источник самой глубокой женской боли…

Телефон в руках засветился входящим- и я только сейчас заметила, что у меня три неотвеченных вызова от Дементьева за последние два часа…

Глава 32

— Ты где? Все нормально? — его голос немного раздраженный и в то же время взволнованный.

Мое сердце так сильно бьется, что вот-вот выскочит наружу. Опять мне кажется, что он поймает меня с поличным. Что он в курсе о моих «открытиях» сегодняшнего дня, о всех моих передвижениях….

— У Карины была, — вру на ходу, — ты как?

— Весь в работе… Даже без обеда сегодня. Ты в пути еще?

— Да, еду в такси.

— Давай я за тобой заеду.

— Нет, — отвечаю чрезмерно резко и быстро, — я же говорю, что уже в такси. Не нужно, я уже скоро буду дома…

— Хорошо, — задумчиво отвечает мне, — вечером какие планы?

— Хочу побыть с сыном… И…голова сильно болит из-за погоды…

Мужчина на другом конце хмыкает.

— Прям словно бы у нас с тобой брак не по расчету… Всё как у людей, даже голова перед сном болит…

Я не реагирую на его полугрубую шутку. Сейчас не до шуток. И не до развития темы…

Мне правда нужно побыть одной.

Я правда не готова сейчас встречаться с ним. Даже если он будет требовать, выкатив мне претензии, зная, где я была и что делала. Такая дикая усталость, что я просто не способна была ни на споры, ни на объяснения, ни на выяснение отношений. Мне нужно переварить все услышанное, осознать, переспать с этой мыслью…

Дмитрий глубоко выдыхает, делает паузу, но потом все-таки заключает.

— Хорошо. Напиши, как будешь дома. И еще, Злата. Мне не нравится, что ты ездишь на такси. Завтра же подберем тебе персонального водителя.

На его последних словах почему-то хочется плакать… Эта забота сейчас… Это чувство защищенности, крепкого тыла, исходящее от него… Он заставил поверить меня в то, что все это реально, а теперь… Теперь я и сама не знаю, что думать… Неужели оно тоже было эфемерным? Неужели всё это- замок из песка, который вот-вот смоет сильной волной…

***

— Злата Павловна, чай не хотите? Я испекла кекс дома, принесла, — спрашивает меня Марисергевна, о присутствии которой дома я совсем забыла.

Точно, Дементьев ведь говорил, что она снова должна была прийти, чтобы убрать после вчерашнего приема Флипи.

Флипи… Вспомнила про него и снова по спине пробежал озноб…

— Марисергевна, можно просто Злата, — ответила я, не желая ершиться, раз уж она сделала первый шаг мне навстречу, — с удовольствием попью…

Сеня с Алевтиной что-то увлеченно мастерили в его комнате. Мы остались вдвоем.

— Дмитрий Олегович много работает? — спросила она, разливая нам чай по чашкам.

Я молча кивнула, чуть заметно дернув рукой за фарфоровую душку. Наверняка она уже поняла, что Дементьев здесь не частый гость… Почему-то мне было унизительно сейчас оправдываться перед этой проницательной женщиной, наверняка, знавшей намного больше темных тайн хозяина этого дома, чем я.

— У вас все как-то быстро завертелось, да? — спросила она снова.

Я улыбнулась, отпив.

Да уж, быстрее некуда. Голова уже кружится от этой скорости и обилия информации…

— Я рада, что всё так… — ответила она примиряюще. Наверное, почувствовала, что я напряжена и ее вопросы слегка нетактичны. Хотя… Для личной домработницы, пятнадцать лет обслуживающей холостяцкую квартиру олигарха, едва ли есть темы из категории нетактичных. И вдруг меня осенило- холостяцкую? Всегда ли? А был ли Дмитрий холостяком всегда?

— У Вас чудный сынишка, Злата. Очаровательный и очень умный мальчик, — снова улыбнулась она, — это так хорошо, что Вы уже с ребенком. Знаете, Дмитрий как раз из тех мужчин, кому нужно показать, как может быть. После того, что он пережил, трудно решиться на семью. Да и вообще, это как с навыком- человека ведь нужно научить ездить на велосипеде. Так и его, нужно научить любить и быть любимым. Нужно приучить к теплу…

Я подняла на нее удивленный взгляд.

— Не понимаю, о чем Вы… — честно сказала я.

Марисергевна напряглась. Она явно поняла, что сказала лишнего, но была та самая ситуация, когда отступать было уже поздно… Слетевшее с языка было слишком многозначительным, чтобы просто испариться.

Она замялась. Я тоже. Именно сейчас мы были в том самом месте общения, когда один неверный шаг полностью отдалил бы нас друг от друга.

Слова полились из меня сами.

— Марисергевна, — искренне обратилась к ней я, — я думаю, Вы растеряны моим внезапным появлением в этом доме с сыном. И да, упреждая Ваши вопросы, которые Вы все никак не решаетесь мне задать, у нас все получилось очень стремительно. Такое бывает, это правда. Мы, наверное, еще пока очень плохо друг друга знаем, но одно я могу сказать со стопроцентной уверенностью- Дмитрий- достойный человек и он человек чести и слова. Знаете, бывают люди, которые за день делают для тебя больше, чем за полжизни. В моем случае это про него. Я понятия не имею, что будет дальше, но пока я здесь, под его защитой, с его поддержкой. Я не хочу про него сплетничать или обсуждать за спиной, поэтому исхожу из того, что если Вы что-то говорите, это «что-то» говорится именно в его благо. Раз Вы так давно работаете вместе, наверняка Вам на него не все равно. Я это поняла с первого дня…

Марисергевна нервно сглотнула.

— Вы правы… Я иногда могу ляпнуть лишнего. Стара стала. Язык потерял упругость, как шутит мой муж. Но если серьезно, Злата, то, наверное, Вы должны знать как его невеста… Только прошу, не выдавайте меня. Просто примите эту информацию к сведению. Надеюсь, Дмитрий сам созреет до того, чтобы Вам сказать… Я бы, конечно, молчала- и говорю это только потому, что он мне как сын. Очень уж сердце за него болит. Смотрю на него годами, одинокого, замерзшего, и не понимаю, как помочь. Помните, как в Снежной Королеве мальчика Кая, когда он попал во ледяной дворец? Вот и мне казалось всегда, что в сердце у Димы ледышка