— Вот именно! — медсестра не учуяла подтекста в словах пациентки. — Вам сорок пять! И возможно это ваш последний шанс стать матерью!

Мстислава поморщилась, как всегда при упоминании её биологического возраста:

— Вобщем, доберусь в Южную Пальмиру, а там уже буду смотреть по обстоятельствам, — Мстя развернулась и зашагала в сторону здания пансионата: — И давайте на этой ноте закончим обсуждение моего будущего.

— Хорошо, госпожа Звездинская.

Мстислава, разрешившая Розе Львовне называть себя по имени еще в первый день по прибытию в пансионат, поняла, что обидела женщину. Но ни раздумывать чем именно, ни, тем более, извиняться она не собиралась.

Завтра утром они попрощаются навсегда.

Роза Львовна вернется в Тель-Авив и приступит к работе в клинике. Ну а её, Мстиславу Звездинскую, автомобиль, заказанный руководством пансионата, отвезет в Хайфу, где она сядет на белоснежный теплоход и отправится домой.

В Южную Пальмиру.

Мстислава прибыла в Южную Пальмиру вечером теплого августовского дня.

Набережная кишела отдыхающими и жителями города, встречающими прибытие теплохода, спешащими увидеть родных и знакомых, предпочетших по какой-то причине морское путешествие быстрому перелёту.

Невдалеке стояли автомобили, готовые принять прибывших и домчать домой в кратчайший срок.

Большинство пассажиров сгрудилось на палубе, не желая пропустить захватывающе зрелище швартовки судна.

Звездинская не торопилась покидать каюту.

Ни морской ветерок, ни, пусть и вечерние, но еще достаточно жаркие, лучи солнца её новому личику не были нужны совершенно.

Час назад она, после длительных раздумий, решила все-таки позвонить Гассерту и попросить встретить её. Не прислать машину с водителем, а прибыть на причал самому.

— У меня к тебе серьезный разговор, — сообщила любовнику.

— Сейчас дел невпроворот, — задумался Алексей Викторович, — пару дней твой разговор не обождет?

— Боюсь, что нет.

— Хорошо, — вздохнул, — что-то придумаю. Жди.

* * *

— Ты пополнела, — Гассерт сжал руку любовницы, чего не делал никогда. — Выглядишь так возбуждающе, что я почти перестал на тебя сердиться за это требование о личном встречании. Уже мечтаю, как рассмотрю твое тело в подробностях.

Говорить, что врачи настоятельно не рекомендовали ей заниматься сексом минимум три месяца, Мстислава не стала. Конечно, есть способы удовлетворить мужчину, не вызывая повышения давления и приливов крови к тканям собственного организма, но Лёшик отдавал предпочтение сексу традиционному, а все остальное считал лишь прелюдией к тому, чтобы распластать её на простынях.

Автомобиль быстро домчал Звездинскую к порогу её дома.

Водитель внес чемоданы в квартиру.

— Жди, — велел водителю Гассерт.

Мстислава услышала, как захлопнулась входная дверь.

— Идем, — Алексей Викторович протянул руку, собираясь увлечь Мстиславу в спальню и на деле доказать, что она действительно сумела вызвать возбуждение в нем и оживление в их давно ставших привычной рутиной отношениях.

— Не сейчас, — Мстислава обошла любовника и села в одно из мягких кресел, стоявших вокруг низкого журнального столика. — Я ведь сказала, что нам нужно поговорить. И что беседа не терпит отлагательств.

— Говори, — Гассерт сел в кресло напротив, — я тебя слушаю.

* * *

Каждый день перехода между Хайфой и Южной Пальмирой Мстислава думала об одном и том же. Ей было необходимо принять судьбоносное решение.

Конечно, она могла сделать аборт никому ничего не говоря. И тогда в её жизни ничего бы не изменилось! Но ребенок может стать неперебиваемым козырем в наборе карт, которыми она собиралась сыграть с судьбой. И выигрышем должен стать брак с Сергеем Истоминым!

Звездинская и сама не могла толком понять, почему так неистово хотела быть женой этого юноши? Почти мальчишки! Что даст ей этот брак? Кроме победы над несправедливостью жизни, проложившей между ними годы разницы в возрасте? Она привыкла получать все, чего хотела! А сейчас она хотела не просто втихую принимать юного любовника, а идти с ним рука об руку с гордо поднятой головой, вызывая злость, восхищение и недоумение у окружающих! Она хотела пышную свадьбу, белое платье и кольцо на палец! И будущий ребенок вынудит Сергея сделать так, как она желает.

Потому как Звездинская хорошо помнила негодование Истомина, узнавшего о том, что его мать бросила Диану.

Потому как поняла, почувствовала, что, не смотря на молодость, для Сергея очень много значит и материнство, и дети.

Но Мстислава не была бы собой, если бы в своих раздумьях не шагнула бы хоть немного дальше.

Предположим, она добьется своего.

Предположим, «окольцует» Сереженьку.

А дальше-то что?!

Ей придётся уйти в декретный отпуск. А это значит, что в миг прекратятся все левые поступления на банковский счет! На её место придет кто-то другой. Вон та же безмозглая курица Милка! И все спонсорские транши директор училища начнет делить уже не с нею, Мстиславой, а с этой недоподругой! И противостоять подобному раскладу у Звездинской не будет ни малейшей возможности.

Делать накопления Мстислава не умела и не привыкла. Да и зачем? Если не хватит своих денег, всегда можно сказать об этом Лёшику, который никогда не жмотился, а выделял требующуюся суму. Разве что, посмеивался, когда ей приходилось просить.

Но станет ли Гассерт помогать ей, когда она выйдет замуж и родит чужого, заметьте, ребенка?!

Оклады танцовщиков в театре мизерные. Надбавки идут только когда и если станешь одним из ведущих танцовщиков. А на это уйдут пусть и не годы, учитывая, что Истомин действительно талантлив, то достаточное количество времени.

А ребенок — вот он! Через семь месяцев начнет орать и сучить ногами!

Конечно, можно сказать Гассерту, что отец будущего младенца он. И, вполне возможно, что сбудется былая мечта Мстиславы и Лёшик уйдет из семьи и возьмет её в жены. А это значит только одно — прощай не только Сереженька, но и остальные любовники, в которых Мстислава себе не отказывала. Терпеть измены жены Гассерт не станет! Не тот характер, да и положение в обществе обязывает держать свою бабу в узде.

Вобщем, куда не кинь — везде клин. И как вывернуть ситуацию, как сделать, чтобы получить все и сразу, Мстислава не знала.

* * *

— Хочешь, я сварю кофе? — поинтересовалась Звездинская, так и не решившая, с чего начать разговор.

— Позже, — отмахнулся Алексей Викторович. — Ты ведь не кофеи распивать меня позвала? Выкладывай, в чем проблема и не тяни. У меня и без твоих фокусов есть чем заняться, — нахмурился.