Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мама, да о чем ты можешь говорить? — разозлилась я, не веря, что передо мной сейчас находится моя мать. — У него есть жена! Ты никогда не сможешь занять её место, оставаясь лишь любовницей! Мама! Очнись!
— Ты не права, дочь. — Её голос тоже стал строгим. — Он любит меня, я знаю это точно. Дима бы никогда не пошёл на наши отношения, если бы не знал, что их семья давно уже разваливается. Скоро он планирует рассказать всё жене и сыну и развестись.
— А, то есть ни сын, ни жена вообще не в курсе. — Я усмехнулась. У меня уже начался нервный смех. — Хочешь знать мое мнение об этом? — Я резко поднялась с дивана, оставив коробку с пиццей лежать на нём. — Я не потерплю этого мужчину в нашем доме. Делай, что хочешь, но я его видеть больше не хочу!
— Мира, я прошу тебя, не лезь в это дело. Мы сами с этим разберемся. Я знаю, тебе трудно меня понять.
— Ты права, я не пойму. Никогда.
И я вышла из кабинета, громко хлопнув за собой дверью. Внутри бушевала буря эмоций: злость, ненависть, грусть, гнев и ярость. Проходя мимо кабинета Ларионова я гневом захлопнула его дверь, которую они лучше закрыли бы с самого начала нормально. Терпеть его не могу, ненавижу! Да как он только мог отодвинуть мою милую, добрую мамочку на второй план?!
Когда я подошла к ресепшену, Ангелина разговаривала со светловолосым юношей, который спустя пару секунд зашагал по коридору, в противоположную сторону от меня. Кажется, я его видела в фотостудии несколько месяцев назад, когда мы с мамой пришли на фотосессию. Поняв, что это значит, я подбежала к ресепшену.
— Ангелина, подскажи, это случайно не сын Ларионова сейчас с тобой разговаривал? — спросила я у неё.
— Да, ты права.
— Дай мне, пожалуйста, лист бумаги и ручку.
Девушка выполнила мою просьбу Облокотившись на стойку, я быстро написала на листе бумаги: «Твой отец не верен твоей матери. Не веришь? Почаще заходи в кабинет фотографа возле кабинета Дмитрия Ларионова». Свернув лист, я отдала его Ангелине, сказав:
— Отдай, пожалуйста, эту записку, когда он вернется.
Девушка согласно кивнула. Поблагодарив её, я вышла из здания, направляясь к кинотеатру, возле которого мы собирались встретиться с Глебом. На сердце было неприятное чувство, потому что, отдав сыну Ларионова эту записку, я тем самым подставила и маму, но хотя бы он должен знать правду. Потому что это нечестно по отношению к семье Ларионова.
После кино мы с Глебом пошли в кафе. Я не могла собраться с мыслями весь фильм, но, кажется, парень этого не заметил. Сев за столик, мы продолжили наш разговор, который начали ещё на улице. Барсов рассказал, что часто гулял с подругой детства в другом городе, а я впервые почувствовала ревность, потому что, получается, каникулы он провел не со мной, а с ней…
— Когда ты познакомишь меня со своей мамой? — спросила я у него, когда Глеб сделал заказ официанту.
Услышав мой вопрос, парень аж слегка вздрогнул, либо мне так показалось.
— Мира, не пойми меня неправильно, но я бы не хотел знакомить вас в ближайшее время, — спустя несколько секунд молчания ответил он.
— Но почему? Я же тебя со своей познакомила, — с досадой произнесла я.
— Пойми, Мира, моя мать гораздо строже твоей. В последний раз она заявила, что больше не хочет знакомиться с моими девушками, пока я не соберусь жениться и не буду уверен, что эти отношения навсегда.
Его слова меня сильно зацепили. И я не смогла сдержаться, чтобы резко не ответить ему:
— То есть ты считаешь, что я просто очередной временный вариант? Как все твои предыдущие девушки?
— Нет, я не это хотел сказать. — Я его перебила.
— Именно поэтому у тебя даже не было времени, чтобы написать мне на каникулах, — зло выпалила я. — Потому что ты слишком занят был со своей подругой. Все диалоги приходилось начинать мне.
— Всё не так! — выпалил в ответ он.
— Знаешь что, — по моей щеке уже потекла слеза, — Я не собираюсь быть временным вариантом. Конечно, разные ситуации бывают в жизни, но, если ты не относишься к нашим отношениям так же серьезно как я, значит, лучше их закончить сразу.
Не дав ему ответить, я подорвалась с места, и, быстро натянув свою куртку, выбежала из кафе на улицу, где уже стемнело. Вообще сначала я хотела с ним поделиться проблемой касательно отношений мамы и Дмитрия, но теперь я понимаю, что мне не о чем говорить с этим человеком. В голове вертелись мысли: «Может, ты действительно не так все поняла? Вернись к нему. Пусть он всё объяснит». Но я не хотела себя лишний раз успокаивать таким образом. Потому что правда лежала на поверхности, а мне просто не хотелось в неё верить. По щекам текли жгучие слезы, которые сразу же присыхали к коже из-за сильного мороза. Помимо этого, шел снег, а ветер мешал нормально двигаться. Внезапно я услышала, как меня окликнул Глеб, поэтому ускорила шаг, а затем и вовсе сорвалась на бег. Я знала, что он бежит за мной. Ботинки скользили по льду, и один раз я чуть не упала.
Когда я уже хотела подбежать к пешеходному переходу, увидела боковым зрением движение в стороне. Мужчина, слегка покачиваясь, переходил дорогу в неположенном месте. По этой дороге ездило не очень много машин, но я все равно встала на тротуар и крикнула: «Что вы делаете?! Уходите! Гололёд же!».
Мужчина, услышав меня, медленно обернулся, и я ахнула от удивления. Передо мной стоял Дмитрий Ларионов. Его взгляд был потерянным, словно он не понимал, чего я от него требую. В следующее мгновение он поскользнулся на дороге и упал. В груди закипел гнев и ярость. Я вспомнила его в объятиях жены и подумала уже развернуться и направиться к пешеходному переходу, но в последнюю секунду я убедила себя в том, что нельзя его тут оставлять. Он пьян, и у меня пронеслась мысль: «А что, если из-за моего поступка с запиской от него отреклась семья?
