студентам о наших взаимоотношениях и вовсе знать не обязательно. Так что в кабинет ко мне без острой надобности не наведывайся.

— Разумеется.

— Всё, пока свободен. Подожди в приёмной, я переговорю с Амалией на твой счёт. Если она сейчас свободна, то займётся тобой лично. И жду на лекции в три часа.

Я коротко поклонился и вышел.

Глава 12

Лекционная аудитория выглядела вполне привычно — большой квадратный зал с трибуной и грифельной доской, перед которой амфитеатром выстроены восходящие ряды парт. Примерно так я её себе и представлял по всплывающим в памяти ассоциациям.

Мне точно доводилось раньше учиться в высшем учебном заведении, вот только было это давно, и при попытках вспомнить какие-то подробности в мозгу всплывали почему-то не лекции и конспекты, а совсем другие образы. Пьяные посиделки под гитару, ночные прогулки, упругие девичьи бедра под ладонями, жадные неумелые поцелуи, какие-то спонтанные и неадекватно жестокие драки…

Похоже, в той, прошлой жизни, я был не особо прилежным студентом. Ну что ж, не каждому даётся в этом деле второй шанс. Может, в этот раз получится лучше. Тем более что перед местной публикой я имею серьёзное преимущество. Тело-то, как и у них, молодое и терзаемое гормональными бурями. Но в противовес этому есть куда более богатый житейский опыт, большую часть которого я, правда, пока не помню. Собравшуюся в аудитории молодёжь я своими сверстниками не воспринимал. Не дети, конечно. Но салаги. В этом плане мне даже с Амалией, секретаршей Кабанова, общаться было куда интереснее.

Амалия, кстати, оказалась дамой весьма привлекательной, хотя и старательно пряталась за образом канцелярской крысы. Кажется, мой интерес она даже уловила, но держалась подчёркнуто по-деловому. Я даже пожалел, что Дар соблазнения, позаимствованный у Истоминой, давно развеялся. Было бы интересно взглянуть, как тает эта броня. Впрочем, думаю, и без всякой магии можно обойтись, просто это займёт чуть больше времени. Была бы цель. И желание.

Но интерес к противоположному полу я старался держать в узде, списывая его скорее на потребности тела. Настоящий Богдан, похоже, не очень-то был обласкан женским вниманием в той глуши, где он вырос. Так что, вырвавшись на волю, слегка ошалел от обилия, так сказать, внешних раздражителей. Мне же сейчас бегать за каждой юбкой попросту неразумно. Есть куда более насущные дела.

Главную проблему Кабанов передо мной обозначил чётко. Нужны деньги. Четыреста рублей, чтобы оплатить обучение в следующем семестре. Плюс на оплату дополнительных занятий (а они, подозреваю, понадобятся). Плюс в целом надо на что-то жить. На помощь Велесова я не особо рассчитывал — тот сам в долгах, как в шелках. Да и сидеть на чьей-то шее не хотелось, мне это претило. Я даже подумывал съехать от него в ближайшие дни и перебраться в общагу.

Местную форму Амалия мне уже выдала — тёмно-зеленую, с перекрещенными молотками на шевронах. Она оказалась весьма качественной, удобной и практичной — из добротной шерстяной ткани с шелковым подкладом, с гербовыми латунными пуговицами и кожаными заплатами на локтях. Разве что фуражка казалась жестковатой и не очень функциональной. Но, думаю, это просто с непривычки. Сапоги я оставил свои, купленные ещё в Юрге — в отношении обуви стандарты были расплывчатыми, допускались разные варианты. Ну, разве что совсем уж в лаптях появляться было нельзя.

Мой студенческий пропуск тоже был уже оформлен, но пока лежал в приёмной — нужно вклеить туда фотокарточку и поставить поверх печать. Сам снимок я сделать успел, но готов он будет только ближе к вечеру — местные технологии в этом плане не столь развиты, как на Земле. Хотя в некоторых других областях даже более развиты, если сравнивать с тем же периодом начала двадцатого века.

Учебники пока тоже забрать не смог, как и ещё кое-какие мелочи — на это требовался студенческий. Но перед лекцией успел заскочить в канцелярскую лавку при институте, купил толстую тетрадь и авторучку. Точнее, карандаш с «вечным» грифелем, как мне его презентовали. Похоже, изготавливался этот грифель из особого вида эмберита.

В аудиторию я зашёл без четверти три, но больше половины парт уже были заняты. Я не торопясь поднимался по центральному проходу, подыскивая себе местечко, как вдруг меня окликнули.

— Сюда! Сюда, mon ami!

Мне махал рукой давешний долговязый очкарик, причём с таким радостным видом, будто встретил старого друга после долгой разлуки.

Места рядом с ним и правда было полно, так что я принял приглашение.

— Жак Франсуа Арман де Полиньяк, — торжественно представился он, привставая, насколько это позволила конструкция парты.

— Богдан. Сибирский, — с некоторой паузой отозвался я и пожал протянутую руку.

— Очень приятно, mon ami! Я не успел поблагодарить тебя за помощь с теми негодяями…

— А, забей, — отмахнулся я, усаживаясь рядом. — Сам-то как?

После потасовки Полиньяк успел привести себя в относительно приличный вид. Разве что левая ноздря подозрительно распухла — видно, там находился ватный тампон. Курчавая шевелюра его была в полном беспорядке, больше напоминая разворошённое птичье гнездо. Хотя, возможно, это её обычное состояние.

— О, я в полном порядке! Но, если бы не ты, подозреваю, меня бы куда сильнее… как это по-русски… отсугробили?

— Отметелили, — поправил я. — Ну, так ты сам-то на что рассчитывал? Один против троих. А в драке ты, похоже, не силён.

— Увы. Но я просто не смог пройти мимо, когда они… О! Смотри, смотри, это она! — Полиньяк заёрзал, подталкивая меня острым локтем.

По центральному проходу поднималась та самая девушка, за которую Жак заступался перед Кудеяровым и его дружками. Верхнюю одежду она сняла и держала на сгибе локтя вместе с объемистым баулом с какими-то другими вещами. Под ним у неё оказалось плотное шерстяное платье ниже колен и вязаная кофта. Я пока слабо разбирался в местной моде, но выглядело это довольно по-деревенски. Да и в целом девушка вела себя очень скованно, будто стесняясь своей одежды и в целом внешности.

А внешность и правда была неординарной. С одной стороны, обычная деревенская девчонка — круглолицая, курносая, с толстенной русой косой до пояса. Вот только росту в ней было, пожалуй, под метр девяносто — пожалуй, даже чуть больше, чем у меня самого. Да и телосложение такое… внушительное. Нет, не богатырское, потому что при всей своей мощи девушка не выглядела мужиковатой. Наоборот, умудрилась сохранить весьма выраженные женственные пропорции.

— Богиня… — восторженно прошептал Полиньяк. — Beauté en russe…