Полицейский призвал к себе помощников Бюсси и Мелло, велел последнему запротоколировать показания мадам Рамбальди, а проштрафившемуся инспектору поручил во что бы то ни стало отыскать и доставить на набережную Орфевр уроженку прекрасного города Руана Соланж Грюйер, ранее Соланж Бонту. Что касается ее брата, то Папийон приказал бросить на его поиски все свободные силы. Чутье подсказывало ему, Филипп Бонту вряд ли успел далеко уйти, а раз так, можно надеяться, что тайна гибели графа Ковалевского не сегодня завтра будет раскрыта.

Когда Михаил и его спутница покинули ресторан «У Максима», уже стояла ночь, и парижские фонари отбрасывали в весенний сумрак дрожащий желтоватый свет. Роза одной рукой придерживала шлейф, а другой цеплялась за локоть своего спутника. В знаменитом ресторане она перепробовала множество блюд, выпила вина и шампанского, и теперь у нее слегка кружилась голова. Она чувствовала, что у нее развязался язык и что, может быть, не стоит столько говорить, но остановиться не могла.

– День, когда сбываются мечты… – пробормотала мадемуазель Тесье, смеясь счастливым, пьяным смехом. – А какое у них шампанское! В жизни такого не пила. Ты видел, как другие посетительницы на меня смотрели?

Михаил, который не выносил фамильярности, ничего не ответил. Роза расхохоталась и стиснула его локоть еще крепче.

– Они же там все шлюхи… это ясно, как день! Но у меня было самое красивое платье, и глупые девки так на меня таращились! Одна была совсем старой, с нее так и сыпалась косметика. Да еще фальшивые ресницы, фу! Наверное, ее месье слеп. Хотя он не производил такого впечатления… А ты как думаешь?

– Я на них не смотрел, – ответил Михаил.

Теперь молодой человек немного сожалел, что его желание хоть немного отблагодарить Розу за то, что та сделала – точнее за то, чего не сделала, – привело к столь плачевным результатам. От матери он унаследовал презрение к пьяницам, а девушка явно перебрала, и теперь ему было крайне тягостно находиться в ее обществе. В то же время, как честный человек, он не видел никакого способа от нее избавиться.

Не замечая ничего, Роза снова звонко расхохоталась.

– А я видела, сколько ты заплатил за ужин! Я бы не смогла заработать таких денег, даже если бы месяц работала не покладая рук… Нет, хи-хи, «рук» тут точно не подходит. Не покладая… э…

– Будет тебе, – пробормотал Михаил, испытывая мучительную неловкость из-за того, что спутница говорила слишком громко, отчего на них стали оглядываться прохожие.

– Ну да, – тряхнула головой Роза. – Ты очень-очень мил, правда… В жизни не встречала такого милого парня. Хотя я уверена, это ты графа ухлопал. Ну и поделом ему!

– Я уже говорил тебе, – терпеливо промолвил Михаил, – что не убивал его.

– Ладно-ладно, – миролюбиво согласилась Роза, – не убивал так не убивал. Мне, знаешь ли, все равно. Куда мы теперь идем? К тебе?

– Ко мне? – переспросил пораженный офицер.

– Ну а куда? В гостиницу?

Они остановились под фонарем. Глаза Розы ярко блестели, от вина она вся раскраснелась, и в этом волшебном золотистом платье, переливающемся блестками, с трепещущими перьями в рыжих волосах и со счастливой улыбкой на губах она походила на заблудившуюся фею. Однако Михаил видел вовсе не фею. И в этот момент особенно остро ощутил, что плохо выносит женщин, так сказать, общего пользования. Он был брезглив, и одна мысль о том, что уличная девка может переступить порог его квартиры, где стоял раскрытый рояль, где лежали его любимые ноты вперемежку с сочинениями по военной тактике, где с парадного портрета на стене улыбается мать… Такая мысль была ему невыносима.

Роза увидела выражение его лица, и улыбка померкла на ее губах. Вот, значит, что. Офицер просто решил откупиться от нее. Платьице, ужин, а теперь извольте возвращаться туда, откуда пришли. В кабалу к Андреа… на тротуар… в ад, о существовании которого она почти забыла за последние несколько часов – единственных волшебных часов в ее жизни.

– Ну ты и сволочь, – с горечью проговорила девушка, отстраняясь.

– Роза…

Михаил сделал движение, чтобы удержать ее – не потому, чтобы так уж дорожил ее обществом, а лишь потому, что видел, спутница едва держится на ногах. Однако Роза яростно стукнула его в грудь своим маленьким кулачком.

– Не смей меня трогать, слышишь? Сволочь!

На глазах у нее выступили слезы. Ничего не видя перед собой, она сделала несколько нетвердых шагов, споткнулась и упала – прямо в лужу, оставшуюся от недавнего дождя, в грязь.

– Ох, – простонала Роза, пытаясь подняться.

Она увидела, что подол платья весь мокрый, испачканный, и от этого ей стало еще больнее, чем от недавнего оскорбления. Девушка разрыдалась. Однако в следующее мгновение кто-то крепко взял ее за локоть, поднял на ноги и отвел в сторону. Плача, Роза стала отряхивать платье, но все было бесполезно.

– Пропало платье, – пожаловалась она Михаилу, который помог ей подняться. – Так жалко…

– Ничего, у Дусе его приведут в порядок, – успокоил ее молодой человек. – Завтра принесешь его, они все вычистят и отгладят заново.

– Думаешь?

– Конечно. Но сейчас модный дом уже закрыт.

Роза повернулась и, не попрощавшись, медленно побрела по улице.

– Ты куда? – спросил Михаил, нагнав ее.

– Не знаю. А куда мне идти? – невесело усмехнулась девушка. – Мне даже переодеться не во что, мое старое платье осталось на улице Мира.

Потом она посмотрела на офицера и твердо добавила:

– Я возвращаюсь к себе. Не надо меня провожать.

– Тебе не стоит меня бояться, – неловко проговорил Михаил.

– Я никого не боюсь, – холодно ответила Роза, на всякий случай прижав к себе покрепче сумку с револьвером. – Я-то думала, ты человек, а ты…

«Бесчеловечный» Михаил тихо вздохнул и, сняв с себя короткий плащ, в который был одет, набросил его на голые плечи спутницы, пояснив:

– Уже довольно прохладно.

Тут у Розы пропало всякое желание злиться на него. Потоптавшись на месте, она двинулась вверх по улице, краем глаза не переставая следить за Михаилом, который шел рядом, заложив руки за спину. Идти до заведения Андреа было далековато, но Париж – город компактный, и Роза была уверена, что даже не успеет устать. «Почему барон все время молчит? И до чего же у него твердая рука… – Девушка поежилась, вспомнив, как легко Корф извлек ее из лужи. – Точно он ухлопал графа, больше некому». Но ей никак не удавалось решить для себя, правильно ли сделала, не выдав его Папийону, или нет.

Кончился оживленный бульвар, пара свернула на узкую безлюдную улицу. Роза хотела ускорить шаг, но тут нога ее зацепилась за какой-то камень. Она бы упала, если бы Михаил вовремя не поддержал ее.