— Не слишком заманчивое предложение, — вздыхаю. — Но за неимением лучшего… Ладно, черт с тобой. Указывай.

16. Жилище Антагониста-Вредителя

Оружие Благодарного Помощника остается на снегу, всеми забытое. Одним невыстрелившим ружьем стало в эту ночь больше — что ж, вольно им, бессмысленным сущностям, множиться…

Мы берем такси и едем на улицу Генерала Карбышева. В такую погоду я бы предпочел визит на площадь Жанны д'Арк, или, скажем, Джордано Бруно; на худой конец подошла бы и улица Сергея Лазо — или кого там еще сжигали заживо?

Но моего мнения, увы, никто не спрашивает.

Благодарный Помощник расплачивается с таксистом, и мы покидаем транспортное средство.

— Вот этот подъезд, — говорит Благодарный Помощник. — Код девять-один-один, потом нужно нажать решетку. Шестой этаж, квартира шестьдесят шесть. Заходи без стука, там, как ты понимаешь, не заперто.

Нижняя часть его лица укутана шарфом, и слова не хотят выбираться наружу, копошатся в темных аллеях своего шерстяного, колючего убежища. Но я, с грехом пополам, разбираю.

— А потом что? — спрашиваю.

— Откуда мне знать? — Благодарный Помощник пожимает плечами. — Сам гляди, по обстоятельствам…

Киваю, разворачиваюсь, ухожу. Жму кнопки хитроумного замка, в награду за труды попадаю в темный подъезд, устланный грязным, размокшим картоном. Бумажные хляби разверзаются под моими ногами, но я выбираюсь из этого мелкого болота на лестничную твердь.

Лифт не вызывает у меня доверия. Только отпетый идиот доверится лифту в подъезде Антагониста-Вредителя, а у меня в этой сказке ни единого старшего брата. То есть, светлый путь Дурака не про меня. Разве что, в следующий раз.

Поднимаюсь на шестой этаж пешком. Дверь в квартиру за номером шестьдесят шесть не только не заперта на ключ, но даже слегка приоткрыта. Меня здесь, надо понимать, заждались.

Тяну дверь на себя. Переступаю порог.

Мой Антагонист-Вредитель, как и следовало ожидать, нетерпеливо топчется в коридоре. Скрипит зубами, щурит глаза, сжимает руки в кулаки. Злодействует, словом, как может.

17. Облик Антагониста

Антагонист мой воистину прекрасен, и это все, что можно о нем сказать.

Хоть и Вредитель, согласно неумолимому сюжету. И вообще сволочь редкостная.

Он, впрочем, не виноват. Его, думаю, тоже никто не спрашивал.

18. Появление Искомого Персонажа

Зато из-за спины Антагониста-Вредителя выглядывает Искомый Персонаж. Приветливо скалится, машет мне рукою, подпрыгивает от нетерпения. Он мне, надо понимать, чрезвычайно рад.

Откровенно говоря, до сих пор я представления не имел о его существовании. И что мне теперь с ним делать, ума не приложу. Такая уж у нас дурацкая сказка.

19. Добыча с применением Хитрости или Силы

На всякий случай применяю Хитрость, потом применяю Силу, а потом еще раз Хитрость, напоследок. Хватаю Добычу, выскакиваю на лестничную клетку, запираю дверь, наваливаюсь на нее спиной. Надо же мне отдышаться.

Добыча нетерпеливо тянет меня за рукав. Добыча — это, оказывается, и есть Искомый Персонаж. Он, откровенно говоря, не вызывает у меня теплых чувств. Он даже чувств комнатной температуры у меня не вызывает. Нафига было его добывать, кто бы мне объяснил?..

— Идем, — канючит он. — Идем скорее. А то ведь еще погоня будет…

Ах, ну да. Погоня. Как же я забыл?

20. Погоня, преследование в Форме Полета

Спускаемся по лестнице (Искомый Персонаж хотел было шмыгнуть в лифт, но тут уж я настоял на своем), чавкаем ботинками по картону, выходим на улицу, в метель. Благодарного Помощника уже нет, зато таксист на месте. Курит, ждет. И это первая хорошая новость за весь вечер. Не потому что я боюсь Погони — подумаешь, Погоня! — просто в салоне его желтой «шестерки» почти тепло.

Только это меня сейчас, откровенно говоря, и волнует по-настоящему: температурные условия Погони, о которых в сказке, между прочим, ни слова не сказано.

Преследование, меж тем, идет своим чередом. В Форме Полета, как и было обещано. Антагонист мой прекрасен на фоне звездно-облачного киселя. Мне, в общем, даже хочется, чтобы он нас догнал. Он мне симпатичен. Мы с ним в одной лодке: друг без друга мы ничего не стоим; кому мы нужны — по отдельности-то?

Но фиг он нас догонит, пусть даже и в Форме Полета.

Не положено.

21. Вновь трижды то же Испытание, реакция Героя на этот раз положительная. Испытатель предоставляет себя в распоряжение Героя, осуществляя этим спасение от погони

Таксист поворачивает к нам свой прокуренный лик, и я с досадой узнаю в нем давешнего Испытателя. Здравствуй, жопа, новый год! Приехали, называется…

Вновь трижды свершается Испытание; я уже почти ничего не соображаю: что за Испытание такое? Неужели то же, что уже было прежде? Но ведь прежде никакого Испытания толком и не было… Или все-таки было?

Ничего не понимаю, словом.

Зато реакция моя на этот раз положительная. Не могу сказать, в чем это выражается. Просто вот — положительная реакция. Словно бы анализы сдал в венерологическом диспансере. Испытатель предоставляет себя в мое распоряжение, осуществляет этим спасение от погони, как и было предсказано.

Спасшись от погони, я возвращаюсь, наконец, домой и обрушиваюсь на диван. Искомый Персонаж идет на кухню и ставит чайник.

— А что, хлеба ты не купил? — ворчит он, грохоча дверцами моих кухонных тайников. — Надо было по дороге…

Господи, неужели он собирается тут жить? Вместе со мной, в однокомнатной хрущевке? И это у них называется «счастливый конец»?!

По-моему, херня какая-то получилась.

Но они говорят: сказка.

Сказочники, блин.

Ублюдки.

Ненавижу.

— И тогда радио говорит: «Девочка-девочка, Гроб-Ha-Колесиках приближается к твоему дому!»

Я стараюсь говорить страшным замогильным голосом, как Панночка в кино про Вия, которое мы смотрели в прошлое воскресенье. Получается так хорошо, что даже мне — и то страшно! Хотя эту сказку я рассказываю не в первый раз и знаю, чем она закончится. А уж Лидка — та и вовсе сжалась в комочек, не видно ее, не слышно. Даже вздохнуть боится.