– Карина, не надо.

Она отодвинула стул и встала.

– Если ты хоть немного уважаешь меня, то оставишь в покое. Я этого заслуживаю, Макс. – Карина положила салфетку. – Спасибо за ужин.

– Погоди.

Карина остановилась. Секунды бежали одна за другой. Вокруг слышался шум переполненного ресторана, стук ножей, вилок и бокалов, звонкий смех, шорох лодок, разрезающих воду на канале. Она ждала, а Макс, видимо, боролся со своими демонами. На щеке вздувался желвак.

Это был поворотный момент. Сердце у нее колотилось в ожидании его окончательного решения. Его точеные черты исказились, словно от мучительной боли, и он открыл рот. Его ответ повис в воздухе, как пустое облачко в финале мультфильма – еще миг, и в нем появится надпись: «Конец».

Макс закрыл рот. Коротко кивнул, и она увидела перед собой чужого невозмутимого человека. Решение принято.

– Я больше тебя не побеспокою.

Ей сдавило горло, но она держалась. Вышла и ни разу не оглянулась.

* * *

Что он наделал?

Макс неподвижно смотрел на кучу тарелок на столе и из последних сил цеплялся за остатки здравомыслия. Он взял стакан с вином, допил и подал знак официанту, чтобы налил еще. Вечер обернулся катастрофой, и он даже сам до конца не понимал, почему сердце колотится от ужаса.

Он принял правильное решение. Да какого черта – единственно возможное решение! Не мог же он и правда затащить Карину в постель на одну ночь, лишить ее девственности и вернуться к своим делам. Неужели она этого не понимает?

Этой ночью я не буду спать одна.

Сойер.

Ее последние слова все звучали и звучали у него в ушах. Неужели она и правда пойдет к его старому другу, лишь бы настоять на своем? Что она имела в виду, когда говорила о «темных желаниях» и «фантазиях»? Руки, лежавшие на коленях, сжались в кулаки. Перед ним пронесся дразнящий ряд картин. Карина стонет, запрокинув голову, закусив свою полную нижнюю губу, а какой-то незнакомый мужчина входит в нее. Карина бормочет чье-то чужое имя…

Макс подавил злобу и бешенство и напомнил себе: надо успокоиться. Прежде всего, что бы она тут ни наговорила, вряд ли она решится последовать собственным словам. Ну, пофлиртует немножко, потанцует, может быть, даже поцелуется, чтобы удовлетворить любопытство. Нужно только сохранять дистанцию да приглядывать за ней. Вмешиваться он не станет, она его даже не заметит.

А когда эксперимент закончится, они вернутся в Нью-Йорк и, может быть, все утрясется. Карина найдет себе какого-нибудь симпатичного парня, достойного ее, и не напросится ни на какие неприятности. Кого-нибудь поприличнее, помоложе, пореспектабельнее. А не стареющего пресыщенного неудачника вроде него, не умеющего строить отношения. Быть с ней в каком бы то ни было качестве – неизбежная катастрофа. Он причинит ей боль и сам себе этого не простит. Потеряет и дружбу Майкла, и уважение, и карьеру.

Роман на одну ночь того не стоит. Даже с женщиной, которая внесла мир в его душу и наполнила ее стремлением стать лучше.

– Ну как, понравился тебе обед с Максом?

Карина сидела в VIP-кабинке на верхнем этаже ночного клуба «Tao». Сойер встретил ее в дверях, где гостей приветствовала знаменитая двадцатифутовая статуя Будды. Потрясенная непримиримым контрастом между царившими в клубе откровенной сексуальностью и умиротворяющей одухотворенностью, Карина поняла, что приняла правильное решение. Едва одетые женщины купались в огромных мраморных ваннах с розовыми лепестками, красные стены и свет ламп создавали ощущение тепла. Тут можно было потерять себя и все свои комплексы. Хип-хоп-музыка заводила толпу до сумасшествия, но Сойер сразу же взял Карину под локоть и повел наверх, в комнатку, скрытую за роскошными бархатными занавесями.

Охлажденное шампанское в тонких фужерах и букеты цветов наполняли комнату экзотическими ароматами. Несомненно, здесь была звукоизоляция – громкая музыка не доносилась в это укрытие.

От вопроса Сойера по спине Карины пробежал холодок.

– Да, было замечательно. – Она потягивала шампанское, а Сойер тем временем пожирал ее пристальным взглядом. Сдержанное напряжение в его глазах пугало, но она решила не отступать. Сегодня вечером Сойеру Уэллсу повезет, и ей заодно. И не о чем больше думать.

Выражение лица Макса, с каким он смотрел на нее, наконец захлопнуло дверь в прошлое.

– О чем ты думаешь?

Этот вопрос вывел ее из задумчивости.

– Ни о чем.

– Точно ни о чем?

Правда угадывалась без слов. Обычный флирт вдруг превратился в скоростную гонку. Он ждал ответа, словно зная, как много скрывается для нее за этим вопросом. Ночь распахивалась перед Кариной безграничными возможностями, и ей уже до смерти надоело быть для кого-то на втором месте. Сейчас она наслаждалась свободой и стоящим перед ней выбором. На этот раз она выберет то, что нужно.

– Точно.

Губы Сойера изогнулись в улыбке, и он вдруг навис над ней. Ее опалило исходящим от него чувственным жаром.

– Я рад. Сегодня я хочу доставить тебе удовольствие. Даже не припомню, чтобы какая-нибудь женщина вызывала у меня такой интерес.

Руки у Карины покрылись гусиной кожей. За несколькими бокалами шампанского последовали еще и еще, пока в ушах приятно не зашумело и мир вокруг не стал красиво расплываться. Она чувствовала, что вечер приближается к концу и вот-вот завершится в постели, и разговорилась.

– Ты всех женщин приводишь в свой клуб, чтобы соблазнить?

– Нет. Чаще всего это они пытаются соблазнить меня.

– И как же они это делают?

– Ты не поверишь, – хмыкнул Сойер. – Но я не хочу говорить о других женщинах. Ты любишь музыку? А танцевать?

– Да.

– Тогда пойдем посмотрим клуб?

– С радостью! – задрожала от удовольствия Карина.

Он провел ее вниз по лестнице, а затем в главный зал. Музыка гремела в колонках в непристойном ритме хип-хопа. Алкоголь разгорячил Карине кровь, она взяла Сойера под руку, и он ловко провел ее сквозь толпу. Женщины в коротких блестящих юбках, на высоких каблуках покачивали бедрами. Мужчины хватали их за бедра и ягодицы и раскачивались взад-вперед, демонстрируя товар лицом. Ослепительно вспыхивали лампы. Откровенная сексуальность полуголых тел, духов и пота висела в воздухе, и что-то в глубине ее души рванулось и выпорхнуло на свободу.

Карина тоже стала танцевать, и свобода билась у нее в каждой жилке, а внутри полыхало жаром. Сойер схватил ее, притянул к себе, и она обвила его шею руками. Их тела соприкасались, отстранялись и снова сближались в такт музыке. Его великолепный запах искушал, призывая сделать последний шаг. Глаза закрылись сами собой.

Его пальцы запутались в ее волосах, и он прошептал ей на ухо: