очки — вылитый Махатма Ганди.

— Мы ждали вас много дней, — сообщил старец. — Богам угодно, чтобы один из вас бросил вызов нашему царю Амику. Если он победит, то царя принесут в жертву, а победитель станет царем и супругом прекрасной Евдоры. Впрочем, царь Амик готов сразиться с каждым из вас по очереди.

— Я бы посостязался, но царем становиться не хочется, — буркнул Геракл. Прищурившись, сделал ладонь козырьком, рассматривая женскую фигурку. — Может, и ничего? Сейчас схожу, башку этому Амику оторву, потом проверю.

— Если ты царем бебриков станешь, кто остальные подвиги совершать будет? — ехидно заметила Аталанта.

— Не, я в цари не хочу, — помотал головой Геракл. —Да еще у каких-то бебриков.

Похоже, огромный царь героев не слишком смущал, да и прелести царицы хотелось бы оценить, но стать правителем какого-то зачуханного острова никому не хотелось.

— Наша царица правит островом много лет и уже сотни царей принесены в жертву, — с гордостью сообщил старец. — Царь Амик побеждает своих соперников пять лет подряд.

Вот те на. А сколько тогда лет царице? И что, найдется дурак, покусившийся на прелести старухи?

— А если мы просто уйдем, не приняв вызов? — миролюбиво поинтересовался Ясон. — Мы не хотим ссоры с вашим народом и, никто из нас не желает смерти вашему царю.

— Если один из вас не вступит в схватку, то в жертву принесут всех, — улыбнулся старец. — Но вас станут убивать не как воинов, а как трусов. Или вы и на самом деле трусы?

Нет, старикашка не Махатма Ганди. И улыбочка у него поганая.

— Слушай, старый дурак, ты понимаешь, с кем имеешь дело? — возмутился Геракл, приподнимая огромный кулак. — Кого ты трусом назвал, дитё Ехидны?

Еще немного и герой бы уронил тяжкую длань на голову старика, но передумал и лишь вздохнул, опуская руку. Негоже полубогу пачкать священный кулак о старческую лысину.

А старикашка улыбнулся еще поганей и посохом показал наверх, на трибуны, где выстроились лучники, с уже наложенными на тетивы стрелами. И с зиккурата на нас смотрят десятки наконечников, отливающихся на солнце бронзой.

А там, откуда шел вход на площадь, где только что никого не было, появилась шеренга воинов, с круглыми щитами и хищными жалами копий.

Разметать эту шеренгу нам труда не составит, а вот лучники...А у нас, кроме Аталанты, лук никто не взял. А если бы и взяли, насколько бы это помогло?

— Саймон, становись рядом, — одними губами вымолвила Аталанта, уже изготовившаяся к бою, и я послушно встал за спиной девушки. Понимаю, стрела пробьет чешуйчатый панцирь вместе со мной, но хотя бы воительницу прикрою.

— Геракл и Тесей — берете на себя копейщиков, — принялся отдавать команды Ясон. — Все остальные...

Капитан не успел сказать, что должны делать остальные, как раздался голос:

— Ясон, давай попробую.

Ага, Перифой, друг Тесея. Это же на его свадьбу созвали старейшин кентавров, да там и убили.

Перифой — молчун, выделяющийся даже на фоне остальных немногословных парней.

— Не нужно, не останавливай.

А, это он Тесею, пытавшемуся вразумить друга.

— Знаешь, мне терять нечего, моя невеста и весь мой народ убиты, — проговорил Перифой, раздвигая народ и входя на площадь. — Кентаврам я отомстить не смог, зачем мне жить?

Это что, еще одна альтернативная версия событий? Убивали не кентавров, а сами кентавры, во время свадьбы убили его невесту, а потом перебили весь народ лапифов? И где, подскажите мне, истина?

К Перифою подошел Поллукс и, приобняв парня за плечи, принялся что-то втолковывать ему на ухо — точь-в-точь как тренер, дающий советы боксеру. Скорее всего, так оно и было. Поллукс — боец не из последних.

Царь лапифов внимательно выслушал советы, покивал, а потом печально сказал:

— А мне предсказывали, что я посватаюсь к богине. Стало быть, врут предсказатели.

— Не врут, — подала голос Аталанта. — Царица Евдора — океанида.

И откуда лесная жительница все знает? Но раз говорит, значит знает. Про океанид слышал, но не знал, что это тоже богини. А Перифой, насколько я помню, вместе с Тесеем попытались украсть саму Персефону, жену Аида. Вот ведь, додумались с кем связываться! Тесею-то еще повезло — Геракл вызволил из подземного царства, а царь лапифов там до сих пор сидит.

Перифой, тем временем, вышел на площадь и к нему подбежали двое юношей, принявшиеся обматывать его запястья ремнями с бронзовыми накладками. Это что, драка без правил, да еще и с применением кастетов?

Амик подошел к Перифою и презрительно плюнул тому под ноги.

— Плюгавенький человечишка, — захохотал гигант. — Я растопчу тебя, словно муху. Только я буду покрывать Евдору!

Перифой, едва достававший до плеча царя, промолчал, а народ на трибунах орал:

— Амик! Убей этого червяка!

Аргонавт, словно бы нехотя, ударил гиганта в живот, на что тот опять расхохотался:

— Ты дерешься, словно слабая женщина. Постой на месте, и я убью тебя одним ударом.

Перифой послушно встал, а Амик, размахнувшись от вей души, ударил нашего парня в ухо. Вернее — удар пришелся в воздух, потому что аргонавт присел, а потом двинул царя в бок, под ребро. Видимо, удар был сильным даже для такого здоровяка, потому что Амик остановился и шумно выпустил газы.

— Бычок, тебе очень больно? — почти ласково спросил Перифой. — Подожди, я еще не трогал твой уд, которым ты покрываешь свою корову.

Трибуны неистовствовали, а Поллукс, в отчаянии ударил себя кулаком по панцирю и с досадой сказал:

— Дыхалку надо беречь, говорил же ему!

Разъярившийся Амик принялся наносить удары во все стороны, пытаясь поразить своего противника, а Перифой каждый раз успевал увернуться, да еще и наносил ответный удар, причем, постоянно в одну и ту же точку — под ребро.

Заметно, что гигант начал уставать, а Перифой, крутившийся вокруг него, то и дело наносил удар за ударом, и по-прежнему бил под ребро. Пожалуй, трибуны почувствовали, кто станет победителем даже раньше нас.

— Пе-ри-фой! Пе-ри-фой! — скандировали горожане. —Убей Амика! Убей быка!

Мне отчего-то стало противно. Я посмотрел на своих товарищей. Кажется, мысли у нас похожи. Как жаль, что у меня нет лука, а иначе с удовольствием бы опустошил колчан прямо в зрителей. Но