Я оставил одежду в тайнике Холли. Превращение в лесу прошло легко, не то что на этом проклятом экзамене.

Снег под лапами казался мягким, как вата. Полная луна ярко освещала сосны. Было восхитительно тихо, только иногда на холоде похрустывали деревья и снег охапками падал с веток. Я глубоко вдыхал ледяной воздух, и на минуту мне даже показалось, будто я никогда не уходил отсюда, из этого дикого мира, где не живут в домах, не спят в кроватях, не действуют по расписанию и не сдают экзаменов. Как будто я никогда не принимал идиотского решения жить среди людей.

Но тогда, в моей прошлой звериной жизни, меня не мучили никакие тяжкие мысли – а теперь они гонят меня в ночь, гонят как плетью.

Может, я ошибаюсь? Может, Миллинг совсем не собирается убивать людей, просто хочет преподать им жестокий урок? Иначе он бы как-нибудь отреагировал на мои упрёки! Но он же непрошибаемый! Должен ли я стать на его сторону? Тогда я найду свою семью! Что с того, что он мне не нравится? Рэлстонов я тоже не особо люблю. Тогда в Йеллоустоунском заповеднике Марлон меня чуть не убил. И разумеется, и не подумал извиниться.

Что, если Миллинг единственный, кто может напасть на след моей семьи? Он смог бы, в этом я не сомневаюсь. А если я ему откажу – прощай, надежда! А он станет мне врагом. Смертельным врагом. С такими, как он, вообще лучше не связываться!

Я бежал не разбирая дороги. Всё дальше в лес. На морде у меня таяли снежинки. Если завтра я не вернусь в школу – заметят ли они вообще? Учителя только пожмут плечами: я же провалил экзамен, я теперь второгодник, куда мне спешить. Все перейдут на следующий курс, а я нет. Так не остаться ли уж тогда здесь, в лесу, навсегда? Нашёл бы территорию, научился охотиться, жил бы себе пумой. Но мне нужна моя семья! Я хочу их найти! А до завтра придётся принять решение.

Небо окрасилось в оранжевые тона раннего утра. Я уже целую ночь в пути и до сих пор не замёрз, пумий мех хорошо греет.

Что это за звук? Собачий лай! Целая свора! Злая, яростная. Так лают охотничьи собаки, когда травят зверя: «Я поймаю тебя! Поймаю! Не уйдёшь!» Оленя гонят. Или горного барана. Ну не меня же! Или всё-таки меня?

Кажется, на оленей, бизонов и других копытных охотятся без собак, их просто выслеживают издалека и стреляют из ружья. С нами, хищными кошками, этот номер не проходит: если мы не хотим, чтобы нас видели, нас никто никогда не найдёт. Но когда охотник замечает на снегу свежий след и спускает свору, тогда нас могут догнать…

Я занервничал. Сезон охоты на пум – с октября по март, так нам рассказывали на уроках выживания. И чтобы застрелить одну из нас, людям нужна лицензия. А получить её – пара пустяков.

Ну что я за идиот! Ушёл за пределы сохранной школьной территории – и вообще за границы национального парка! Мой хвост тревожно стегал меня по бокам. Превратиться в человека? Но я без одежды и далеко от любого жилья. Без меха я замёрзну – в снегу по пояс. Лучше останусь ещё пумой и подамся обратно.

Первым делом я сменил направление и запутал следы. Хоть бы эти тупые гавкалки сбились со следа! Нюх у них, конечно, отличный, зато мозгов маловато.

Один взгляд на небо, чтобы определить направление. До школы далеко, я ведь шёл всю ночь. Лучше в национальный парк. Для этого нужно спуститься в долину. Я стиснул зубы и пошёл по рыхлому снегу. Двигался я быстро и надеялся, что свора скоро отстанет.

Но лай приближался. Они гонятся за мной, это ясно. Сколько у меня времени? Собаки от меня километрах в двух, но удивительно быстро догоняют. И с ними люди. Обычно охотники отстают от своей своры, но иногда они следуют за собаками на вонючих грохочущих снегоходах, санях с мотором. И шум этих снегоходов я теперь тоже ясно уловил.

Я увидел бревенчатый домик за выступом скалы между двумя пихтами. Вдруг там кто-нибудь есть, кто мог бы меня защитить! Я бы выдумал, что заблудился в лесу. Ладно, я голый, это скверно и трудно объяснить – ну да плевать, зато я бы был в безопасности.

Со второй попытки, с большим трудом, еле дыша, я превратился в человека и постучал в дверь. Ответа не было. Я стал дёргать ручку, барабанить в дверь. Заперто. Здесь спасения нет. Придётся идти дальше.

В облике пумы я бесшумно скользнул дальше, но за мной тянулся след. Этот предательский снег! На нём остаются отпечатки лап!

Как быстро получилось превратиться на этот раз! Уроки Бриджера не прошли даром, есть чем гордиться. Только собакам нет дела до моей гордости, они догоняют. Через полчаса они меня настигнут. Укрыться мне негде, небо безоблачное, тумана не предвидится. Идеальный день для людей.

Судя по голосам, собаки растерялись. Вместо уверенного «Догоню, поймаю, съем!» какое-то бормотание, псы что-то обсуждают между собой. Ага, они дошли до того места, где я огромным прыжком ушёл в сторону и запутал след. Я замер и затаил дыхание.

– Оставьте меня, у вас нет никакого шанса! – послал я мысленный сигнал псам.

Не помогло. Они снова взяли след. Этим мерзавцам чертовски нравится гонять дичь!

Новый трюк. Глубокая яма, полная грязи. Над ней – ствол упавшей сосны, прямой и ровный как зубочистка. Идеально! Легко и элегантно я перебежал на другую сторону: кошки – гении равновесия. Посмотрим, как с этим справятся собаки! Я стал наблюдать.

Вожак с коричневой шерстью добежал до ямы с сосной, замялся и завизжал. Он унюхал, что я пробежал по бревну на ту сторону, но повторять за мной этот трюк у него не было никакого желания. Наконец пёс вынужденно забрался на бревно, ещё трое нехотя последовали за ним. Неумело, неловко коричневый проковылял пару шагов по сосне. Его задняя лапа соскользнула вниз, и он, завиляв задом, как будто учил новый танец, совсем потерял равновесие и плюхнулся в полузамерзшую грязь. И долго потом выбирался на другой стороне на берег.

Следующий клоун – чёрно-бурая гончая – проплясал на бревне не дольше вожака, крутанул сальто через голову и плюхнулся туда же. Третья собака поползла по бревну на брюхе – и всё равно свалилась в грязь. Только четвёртая сумела с визгом пройти всё бревно.

За собаками из леса с грохотом вылетел снегоход. И водитель еле успел нырнуть в снег, а машина рухнула в яму, которую охотник, очевидно, заметил в самый последний момент.

Самое время исчезнуть: тут, конечно, весело, но я ведь до сих пор в опасности. Большими прыжками я помчался в долину, но собачий лай опять стал меня нагонять. Облепленные грязью псы снова неслись по моему следу.

К чёрту осторожность! Теперь уже не важно, увидит ли меня кто-нибудь – да пусть хоть фотографируют! Будет людям что вспомнить в жизни. Мне невольно вспомнился рассказ Миллинга о печальной судьбе его жены и дочери: как они погибли и стали охотничьим трофеем. Не хочу быть трофеем! Не желаю валяться пыльной шкурой в чьей-то гостиной! Мои клыки повесят на цепочку как украшение, будут хвастаться: вот какого зверя завалили!