И хотя на практике воины Равнин использовали довольно ограниченное количество возможных уловок, нельзя сказать, что они не учились ничему новому. Так, во время одной из битв, произошедшей в 1864 г., имевший солдатский горн индеец путал белых вояк, отвечая на сигналы солдата-горниста противоположными сигналами — на сигнал «наступление» он давал сигнал «отступление», а на «отступление» — «наступление».

На вражеские лагеря индейцы обычно нападали на рассвете, хотя черноногие и сиу часто обстреливали стоянки трапперов и путешественников по ночам. Пауни рассказывали, что сиу обычно нападали на их поселения по утрам, перед этим подавали друг другу сигналы, подражая воронам. Старик, юность которого прошла в Небраске, говорил, что если он ехал и неожиданно слышал звук, похожий на крик вороны, то «знал, что сейчас подвергнется нападению». Ворона — единственная птица на Равнинах, чей голос похож на человеческий, и так же хорошо, как человеческий, слышен на расстоянии. Пауни прежних лет говорили: «Когда ты слышишь голос вороны, остановись и внимательно осмотрись. Возможно, это совсем не ворона». По словам шайенов, ассинибойны в ранние времена часто нападали на их лагеря по ночам. Они носили рожки, сделанные из полых стеблей какого-то растения, звуки которых напоминали весенний зов быков-бизонов. Приближаясь к чужому лагерю, они дули в эти рожки, их враги думали, что это бизоны и не беспокоились, а ассинибойны нападали. Черноногие говорили, что равнинные кри имели обычай, приближаясь к лагерю противника, переговариваться в ночи воем койота, но, по словам Хвоста Ласки, многие кайна умели отличить имитацию воя койота от настоящего воя. Сиу утверждали, что кроу перед нападением или проникновением во вражеский лагерь подавали друг другу сигналы криком совы. Команчи никогда не нападали в темноте, не устраивали набегов, если рога полумесяца были повернуты вверх или была вероятность дождя, после которого их следы четко видны на сырой земле. Излюбленным временем для нападения был период полнолуния. Они наносили быстрые удары при лунном свете или налетали на изолированные поселения среди дня, если обстановка была благоприятной. Тогда они убивали или захватывали в плен людей и угоняли скот и лошадей в свой временный лагерь. При этом команчам, разумеется, приходилось сражаться с противником. План нападения составлял вождь, но в бою каждый воин действовал так, как подсказывал ему его опыт. Первое, что обычно делали краснокожие, нападая на вражеский лагерь, это либо пытались отрезать противника от табуна, лишив его мобильности; либо мчались сквозь спящий лагерь, стреляя по палаткам и выскакивающим из них людям, стараясь при этом угнать всех привязанных у палаток и находившихся в загонах лошадей. Привязанные лошади пугались неожиданного шума, вырывали веревки и скакали следом за всадниками. После этого команчам было проще справиться с противниками.

Практичный Вильям Гамилтон вывел довольно верную формулу, которую следовало использовать в боях с индейцами: «Убивая вождя, вы выигрываете сражение». Берландиер писал: «По их (индейцев. — Авт.) разумению, атаковать врага при свете дня, когда он настороже, — чистое безумие. Они считают, что жизнь одного из их людей стоит сотни врагов, и потому наиболее выдающаяся победа воспринимается как поражение, если при этом пролита кровь соплеменников». Как правило, когда в бою убивали одного или нескольких влиятельных людей, краснокожие прекращали драться и уходили. Опознать наиболее опасных воинов было достаточно легко по одежде и знакам отличия, но, поскольку все они были очень опытными бойцами, убить их было совсем не просто. Если же индейцы защищали своих женщин и детей, этот метод вообще не срабатывал.

Военная рубаха гровантров

Тиравахат-веситава, индеец пауни, говорил, что его соплеменники имели два выражения, относящихся к тактике ведения боя: 1. Скирикикурури, или Подобные Волкам, описывало воинов, умевших укрываться на местности, где, казалось бы, совсем негде было спрятаться; 2. Тирарриривисисат, или Они Идут Бок о Бок (сражаться), применялось для описания боевого формирования, используемого пауни. Оно представляло собой шеренгу воинов, стоявших плечом к плечу лицом к врагу. Наступая, они передвигались боком, чтобы подставлять врагу меньшую поверхность своего тела. В шеренге воины стояли согласно принадлежности к тому или иному военному обществу. Члены каждого общества вставали рядом друг с другом. Каждая такая группа состояла из 10–20 человек и располагалась метрах в трех от другой. Воины каждой группы держали эмблемы своего общества, например копье с различными перьями, прикрепленными к древку. Правда, раскраска у каждого воина была своя, индивидуальная. Джордж Белден, присоединившийся к отряду сиу в набеге на пауни, подтверждает эту формацию — пауни «развернулись в длинную линию и, приближаясь, начали битву, выпуская в нас тучи стрел». Затем, «пока одна группа пауни продолжала сражаться с нами по фронту, другая скрытно спустилась вниз по реке, переправилась через нее и зашла в тыл моим воинам». Сиу потерпели поражение и отступили.

В крупных сражениях у пауни руководство брал на себя вождь общины или селения. Вскочив на лошадь, он выбирал в стороне удобную позицию, откуда мог наблюдать и управлять действиями. Разведчики сообщали ему о местонахождении врагов или откуда они идут. Сведения передавались группам воинов, собравшимся в соответствии с принадлежностью к тому или иному воинскому обществу. Вождь также следил за фланговыми перемещениями врагов и в случае опасности предупреждал сражающихся воинов. Каждой из групп мог командовать какой-либо из великих воинов, хотя в зависимости от обстоятельств всякий боец мог принимать решения и действовать самостоятельно. Среди сообщений белых современников встречаются упоминания о подобной практике руководства битвой и среди других племен, но все же обычно централизованного управления не было. И хотя вожди и лидеры выкрикивали свои рекомендации, они не были приказами в строгом смысле этого слова, и, выполнять их или нет, каждый боец решал для себя сам.

В каждом отряде всегда существовало два типа воинов, чьи обязательства и действия различались. Обычными воинами считались все мужчины, способные держать в руках оружие. Если ситуация становилась крайне опасной или отряд отступал, они могли бежать, не опасаясь навлечь на себя позор. Их действия подвергались насмешкам соплеменников только в том случае, если они проявляли трусость или позволяли застигнуть себя врасплох. Вторую группу составляли воины, давшие обет никогда не отступать перед врагом. Эти храбрецы сражались до смерти, даже если враги во много раз превосходили их численно.

По утверждению Декоста Смита, во время пеших атак индейцы часто бежали на врага, высоко прыгая из стороны в сторону, чтобы в них тяжелее было попасть. Эдвин Дениг также сообщал, что в бою каждый воин пытался укрыться за каким-либо деревом, кустом или валуном, но, если таковых не было, он постоянно прыгал из стороны в сторону, ни секунды не оставаясь на месте. Один пауни так описал поведение своих воинов во время нападения большого отряда сиу в 1873 г. Враги атаковали, а «наши воины перекатывались, вскакивали, падали на землю, зигзагообразно перебегали с места на место, все время стреляя (во врагов. — Авт.). Когда пыль рассеялась, наши воины все еще стояли на своих позициях». Подбираясь к занявшим хорошую позицию врагам, воин старался укрываться от вражеских пуль. Коминакус, предводитель кри, во время боя с черноногими даже использовал для этого тело погибшего вождя союзных ассинибойнов. Он прикрывался им как щитом, пока пули вонзались в мертвеца, не причиняя вреда ему самому. Чтобы подкрасться незаметно, воины укрывались в густой траве, за валунами и деревьями либо пробирались по оврагам и расщелинам. Если спрятаться было негде, а трава была невысокой, воины шайенов, ассинибойнов и других племен закрепляли на голове пучки травы.