– Просто мечтаю. Идите. Хорошего вечера.

Он выходит в коридор, а губы Бет складываются в коварную улыбку.

Чёрт побери, во что я ввязался?

Время от времени судьба улыбается мне. В это, конечно, трудно поверить, но сегодня как раз один из таких редких дней. На прошлой неделе Лейси сказала мне, что Райан по средам ездит в Луисвилл на тренировки, а вчера она проболталась, что стадион находится в южной части Луисвилла, всего в полумиле от моего дома.

Возле огромного металлического ангара Райан вытаскивает из багажника джипа здоровую сумку, набитую всяким бейсбольным барахлом, а я изо всех сил стараюсь не приплясывать от нетерпения. Нервы натянуты так, что мне трудно устоять на месте. Я всё-таки добралась до мамы, она так близко, что я почти чувствую дым её сигарет. «Спокойствие, Бет. Эту партию нужно разыграть ювелирно».

– Сколько идёт тренировка?

– Около часа, может, чуть дольше.

Райан закидывает сумку на плечо. Честное слово, у него самые широкие плечи из всех старшеклассников, которых мне доводилось видеть. Сегодня на нём облегающая футболка, и у меня сладко сосёт под ложечкой, когда она слегка задирается снизу, обнажая живот.

Я вздыхаю и отгоняю глупые мысли. Роскошные и порядочные парни не для меня. Пусть Райан тот ещё гад, но он… он порядочный. И не нужно больших мозгов, чтобы догадаться, что я поступаю с ним очень плохо.

Плохо, но так нужно.

Тем более что всё, происходящее между нами, – это какая-то игра. Просто я до сих пор не раскусила, какая. Но это уже неважно. Сегодня вечером Райан возненавидит меня навсегда, и Скотт – тоже. Вот Скотта мне ни капельки не жалко. Он сам во всём виноват. Это он заварил всю эту кашу, и без меня ему будет только лучше. Уже через час я доберусь до мамы, позвоню Исайе, и мы все вместе укатим из этого города. Времени мало, но мы всё успеем.

– Куда хочешь сходить поужинать? Здесь неподалёку есть «Эпплби» и «Ти-Джи-Ай-Фрайдис». Надеюсь, за ужином нам удастся поговорить больше, чем по дороге, – он замолкает, ждёт. – Если хочешь, можно и какую-нибудь уличную еду. Я же знаю, как ты любишь тако.

Холодный ветерок пробегает по парковке, мои руки покрываются гусиной кожей. Через час я буду ехать к океану.

– Бет, я сказал та-ко. Где же твоя коронная присказка на букву «х»?

Я смотрю на него, моргаю. Я смогу. Я это сделаю. Я вот-вот сбегу.

Брови Райана сходятся на переносице, он подходит ко мне ближе, закрывает собой от ветра… Или меня согревает тепло, исходящее от его тела?

– Бет, ты в порядке?

– Да, всё отлично.

Он выше меня. Намного. Я больше никогда его не увижу, поэтому могу позволить себе рассмотреть получше. Он сногсшибательно хорош – такой широкоплечий, с литыми мышцами, с трогательными светлыми вихрами, торчащими во все стороны из-под бейсболки, и прекрасными, добрыми карими глазами. На какую-то долю секунды я представляю, что ласковый взгляд этих глаз непритворен и предназначен мне одной.

Но потом ветер задувает снова, на этот раз сильнее, и несколько прядей волос падают мне на лицо. Райан смотрит на мои волосы. Потом его пальцы касаются моей щеки, спускаются чуть ниже, скользят по шее и осторожно убирают пряди волос мне за плечи. Его прикосновение обжигает и щекочет одновременно.

Жар приливает к лицу, я инстинктивно закрываю руками щёки. Что со мной? Чёрт меня возьми, я краснею! Я же не краснею из-за парней. Да и зачем им вгонять меня в краску? Пристыженная своей реакцией, я пячусь назад и лезу в карман за сигаретой, которую стрельнула в школе.

– Я постою тут немного, ладно?

– Если соскучишься сидеть в фойе и захочешь посмотреть на тренировку, я попрошу тренера…

Я трясу головой.

– Нет-нет!

Райан поджимает губы и идёт к входу. Я смотрю вслед его удаляющейся фигуре, и у меня почему-то портится настроение. Хватит! Плевать на этот странный неловкий эпизод, он ничего не меняет. Райан интересуется такими, как Гвен, он жёстко обламывает таких, как я. Судьбу не перепишешь. Такое бывает только в дурацких сказках.

И всё-таки мне его жалко. Сегодня вечером Скотт его убьёт.

– Райан!

Он оборачивается через плечо. Что я ему скажу? С тобой было прикольно цапаться, но я должна спасти маму? Прости за то, что когда ты вернёшься в Гровтон, мой дядя Скотт оторвёт тебе яйца, а тётя Эллисон приготовит их на ужин с гарниром из водорослей!

– Спасибо.

Какой мерзкий привкус у этого слова.

Он снимает бейсболку, приглаживает рукой волосы, потом снова напяливает кепку. Я отворачиваюсь, чтобы чувство вины не прикончило меня на месте.

– Прости, – говорит он.

Я моргаю, не понимая, за что он извиняется, но не решаюсь переспросить. Я сказала своё слово. Он – своё. Теперь мы в расчёте.

Какой-то подросток выходит на улицу и придерживает Райану дверь. Он входит внутрь, а парень поигрывает ключами от машины. Спасибо, судьба, за то, что сегодня ты на моей стороне. Я убираю сигарету в задний карман и улыбаюсь парню так, чтобы он подумал, что может на что-то надеяться.

– Не подбросишь?

Желудок колотит нервной дрожью, я стараюсь дышать как можно глубже. Я вдыхаю и вдыхаю, но никак не могу вдохнуть как следует. Господи, пожалуйста, ну пожалуйста-препожалуйста, пусть сегодня этого ублюдка не будет дома! И ещё, пожалуйста, ради всего святого, сделай так, чтобы Исайя не отказал мне, когда я заявлюсь к нему вместе с мамой.

Сначала я хотела честно рассказать ему о своём плане, но потом передумала. Исайя ни за что не согласится брать с собой мою маму. Он считает её виноватой во всех моих неприятностях, но я же знаю Исайю! Когда я приду к нему вместе с мамой и попрошу увезти нас отсюда, он ни за что мне не откажет. Он увезёт нас, обеих.

«Последняя остановка» пустует, но через пару часов в баре будет не протолкнуться. Даже днём в этой дыре темно, как в подземелье. Дэнни, одетый в неизменные джинсы и клетчатую рубашку, сидит за стойкой, склонившись над ноутбуком, отбрасывающим голубоватый свет на его лицо. Боковым зрением он замечает меня.

– Слышал, твою мамашу лишили родительских прав?

– Угу.

Он отхлёбывает глоток пива из стакана.

– Мои соболезнования, детка.

– Как она?

Во рту пересыхает, мне приходится собрать все силы, чтобы сделать вид, что ответ меня не слишком интересует.

– Ты точно хочешь знать?

Нет. Не хочу.

– Сколько я тебе должна?

Он захлопывает крышку ноутбука.

– Нисколько. Возвращайся туда, откуда приехала. Хуже, чем здесь, нигде быть не может.