силы три недели.

– Грубер, здесь возводится ставка Гитлера или штаб фон Клюге?

– Ставка. Нет никакого сомнения. Она с самого начала так проектировалась. Говорят, место для нее выбирали специалисты из института СС «Ананербе». Однако ходят слухи, что после окончания работ некоторые объекты могут отдать в эксплуатацию умному Гансу.

– Кто такой умный Ганс?

Старший мастер вытер пот со лба.

– Простите, господин капитан. Так в шутку между собой мы называем фон Клюге. Но за достоверность информации не ручаюсь.

– Значит, Грубер, ты являешься мастером сектора «А». Расскажи-ка нам подробнее о секторах. Покажи их расположение на карте.

Баталин развернул карту района. Это была карта, найденная в полевой сумке Грубера после его ареста. Сложенному вчетверо листку бумаги Сергей обрадовался больше всего. В сумке оказались отличные цветные и простые карандаши, ластик, который не размазывал написанное, а стирал, две красивые линейки. Нужные вещи в партизанском хозяйстве, страдающем от дефицита буквально всего – от обуви и обмундирования до боеприпасов, а о таких вещах, как карандаши и ластик, говорить не приходится. Но больше всего страдали разведчики от отсутствия карт. Еще бы, воевать ведь собирались «малой кровью и на чужой территории». Разве кто-то мог представить, что враг захватит Смоленск. Потому карт было не сыскать днем с огнем.

Сергей вспомнил начальника штаба 44-й стрелковой дивизии полковника Онуфрия Волкова, как он радовался трофейной финской карте, которую подарили ему по большому блату. Теперь вот он сам радуется такой же немецкой карте. Баталин пододвинул ее поближе к пленному. Немец низко склонился над картой, подслеповато разглядывая ее.

– Объект делится на три зоны: А, В и С. Сюда входит район Красного Бора и Гнездова. Зона «А» расположена севернее Витебского шоссе возле станции Красный Бор. К югу от шоссе находится зона «Б». В зону «С» входят земли южнее станции Гнездово и… Где-то здесь есть речка…Как же ее? Ольшанка.

Грубер обрадованно посмотрел на Сергея, указывая пальцем.

– Вот она Ольшанка. Зона «С» продолжается по западному берегу этой речки.

– Сколько сооружений построено на территории объекта «Беренхалле»?

Немец испуганно посмотрел на Баталина.

– Я не могу ответить на этот вопрос, господин капитан. Их десятки. Самого различного назначения. Это только наземные. А еще подземные. Полную информацию знают инженер Вальявец и его окружение. У нас не только рабочие, но даже мастера из зоны «А» практически не бывают в других зонах.

– Вон оно как! – присвистнул Коскинен. – Умеют секретить, сволочи.

– Хорошо, – сказал Баталин. – Вот тебе карта, бумага. Вычерти каждое строение в зоне «А». Нанеси на карту. Надеюсь, это ты сможешь, Грубер?

– Так точно, господин капитан. Я все это строил.

– Сделай это вместе с водителем. Дороги, подъезды он знает лучше твоего. Важно указать новые, недавно построенные дороги.

– Товарищ командир, разрешите добавить, – вступил в разговор Грибной.

– Какое учебное заведение заканчивал, Грубер? – задал вопрос по-немецки военинженер.

– Инженерно-строительную школу в Лейпциге.

– Ага, значит, дипломированный специалист нам попался, – сказал Грибной. Он вновь перешел на немецкий: – Надо не просто указать строения, но и подробно описать их. Материал: деревянные, кирпичные, бетонные… Кубатуру… Наземные, подземные. В общем, ты понимаешь о чем идет речь.

– Есть. Будет сделано, господин офицер! – ответил старший мастер.

Допрос был окончен. Сараскин отконвоировал Грубера в соседнюю землянку. Оставалось только ждать, потом вместе с Грубером и Грибным разобраться в этих строениях, написать шифрограмму в Центр.

Главную задачу они выполнили. Установили, что объект «Беренхалле» является ставкой Гитлера. Сделали это без потерь и особого шума. Казалось, можно радоваться. Но что-то подсказывало Баталину, что плясать и петь рановато. Как говорят, аппетит приходит во время еды. Кто знает, какие задумки у командования в Москве. Может, они хотят разбомбить ставку. Тогда данных только по одному сектору «А» мало. Тем более, как утверждает Грубер, там нет бункера Гитлера. Впрочем, возможно, у Центра какие-то другие задумки. Что ж, поживем – увидим.

Грубер вместе с водителем окончили работу к вечеру. На карту были нанесены строения зоны «А», как наземные, так и подземные, дороги, водопровод, канализация, ретранслятор, компрессорная станция, нагнетающая воздух в подземные галереи. Описание объектов заняло десяток страниц. Баталин и Грибной сели за перевод текстов.

Закончили далеко за полночь. Командир отправил Грибного отдыхать, а сам сел писать шифрограмму в Центр. Под утро он вызвал к себе Никерова и приказал срочно отправить текст в Москву.

Центр ответил оперативно, в тот же день. «Первый» благодарил за проделанную работу, но, как и предполагал Баталин, указывал: данных только по сектору «А» недостаточно. Нужны подробные разведданные по всей ставке.

Где же их взять? Можно, конечно, вновь сделать вылазку на дорогу. Только ведь немцы не дураки. Обнаружив пропажу старшего мастера Грубера, водителя и автомобиля, они, без сомнения, усилили охрану. Но дело не только в охране. У дороги можно провести не одни сутки. Даже если им вновь повезет и они похитят какого-нибудь Шефера или Бауэра, какая гарантия, что он окажется из нужной им зоны «В» или «С». Или вообще будет иметь хоть какое-то отношение к стройке. Ведь Грубер ясно сказал – стройка завершена, инженеров и мастеров перебрасывают на другие объекты, осталось каких-нибудь две недели.

Баталин беспомощно смотрел на карту. В голове ни одной толковой мысли. «А бестолковой? – усмехнулся про себя Сергей. – Разве что штурмом взять эту берлогу? Только вот штыков маловато».

«А если тихо пробраться в это медвежье царство? Что дальше? Ухватить “языка”? Вытащить его со столь охраняемой территории почти нереально. Но даже если это и удастся сделать, кем окажется пленный? Это значит, подставить себя, своих людей и не выполнить задачу».

Он выглянул из землянки.

– Егор! – позвал Сараскина, который охранял пленных. – Тащи сюда Грубера.

– Скажи мне, старший мастер, – спросил Сергей, указывая пальцем в прямоугольник на карте. – Ты сказал это штаб.

– Да, конечно, – подтвердил немец.

– Какой штаб? Зоны «А»?

– Нет, всего строительства.

– Грубер, это совсем другой коленкор. Вот бумага. Рисуй подробный план штаба.

Немец взял в руку линейку и уверенными движениями начертил прямоугольник, разделил его двумя линиями, стал слева и справа нарезать квадратики. Стало ясно – это помещение барачного типа, посреди коридор, а вдоль идут кабинеты. Грубер пронумеровал их.

– Айнс, цвай, драй, фиа, фюнф, зекс, зибн… – называл он номера кабинетов.

Когда немец закончил, Баталин спросил, указывая на первый кабинет.

– Это что?

– Производственный отдел. Дальше – плановый, финансовый…

– Стоп! – сказал Сергей. – А где хранится документация?

– Кабинет зекс. Он так и называется «Отдел строительной документации».

– Понятно. Теперь еще раз подробнее об охране штаба.

– Там уже практически и штаба-то нет. Многие отделы съехали, закрыты.

– А этот?

– Он пока на месте. Его эвакуируют в