Я валялся на земле, и колкая зелёная трава неприятно впивалась в кожу. Руки были свободны, но Клинка за поясом уже, конечно, не было.

– Поднимайся! – меня слегка пнули в бок. – Не пойдёшь сам – никто тебя не понесёт…

Сказано было без особенной злобы, но я понял – не встану и меня просто прирежут, причём, скорее всего, моим же Клинком.

Голова гудела, перед глазами мелькали чёрные точки, а от разговоров и смеха окружающих звенело в ушах. Было непросто, но я смог подняться на ноги и теперь, пошатываясь, осматривался по сторонам. Однако оглядеться как следует не удалось.

– Пошёл! – кто-то толкнул меня в спину, и я, чуть вновь не рухнув на землю, непроизвольно сделал несколько торопливых шагов.

Сердце застучало с удвоенной силой – захотелось выругаться, броситься на кого-нибудь с кулаками и бить-бить-бить пока костяшки не облезут до кости. Жаль, что сейчас у меня нет ни одной капли того чудесного зелья, которое давало столько сил. И пусть потом было очень плохо, сейчас я без раздумий выпил бы его вновь. Однако вспышка ярости прошла также быстро, как началась, и я, сплюнув под ноги, побрёл вперёд.

Дорога мне практически не запомнилась. Только шум реки и узкая утоптанная тропинка рядом с ней. И брод, который мы переходили уже в сумерках – несильное течение сшибло меня с ног, а я только каким-то чудом не захлебнулся, сумев перебороть водяной поток и встать на ноги. Правда, весь дальнейший путь пришлось идти в мокрой одежде… Иногда меня подгоняли тычками, но никаких чувств это уже не вызывало. Неуверен даже, что я шёл от этого хоть чуть-чуть быстрее.

К деревне вышли уже в полной темноте, и единственное на что я обратил внимание – это густой яблочный аромат, повисший над селением, да тёмные очертания домов, стоявших по обе стороны довольно широкой улицы.

Всех нас завели в какой-то большой сарай, принесли ведро с прохладной колодезной водой и даже оставили кое-что из провизии, добытой ещё в городе.

– Отдыхайте пока, завтра будем с вами чаво-нить решать, – устало произнёс предводитель крестьян и закрыл скрипучую дверь.

Сквозь щели в стенах пробивался лунный свет, но его не хватало, чтобы разглядеть обстановку. Однако сейчас это заботило меня меньше всего – зачерпнув из ведра пару горстей воды, я напился, сделал несколько неуверенных шагов и рухнул на какую-то прелую солому.

– Норвуд, осторожнее, здесь кто-то есть! – тихонько произнёс интерфектор.

Но мне было всё равно – я уснул прежде, чем он успел договорить.

– Он упырищу-то страшенного и кончил! Из арбалета стрельнул разок, и тот сразу на камни рухнул… Я сама всё видела!

Знакомая звонкоголосая девчушка, проглатывая окончания слов, торопливо рассказывала кому-то о моих приключениях. Глаза открывать совершенно не хотелось, будто я только-только повалился на солому, но это явно было не так – свет пробивался даже сквозь опущенные веки.

– А потом он в дядьку Вардена нашего стрельнул!

Судя по неподдельному восторгу, этот выстрел произвёл на девочку значительно большее впечатление, чем убийство вампира.

– Так вот почему у него в ноге дырка? – раздался незнакомый и слегка приглушённый, словно говорили из-за двери, голос – мальчишеский, но с размеренными и степенными интонациями, которыми он явно подражал взрослым.

– Ага! Знаешь, как он кричал? Больно было – жуть! – девчушка говорила так уверено, будто ей самой приходилось не раз испытывать что-то подобное. Мгновение помолчав, она, видимо, посчитала, что собеседник всё ещё не до конца убеждён и обратилась к тому, кто мог подтвердить её слова: – Скажи ему, дядька Варден! Сильно больно было?

– Не очень приятно, врать не буду… – слабый голос кузнеца раздался совсем рядом.

– Ну, так ты сам напросился! – а это уже мастер Фонтен, который тоже был где-то неподалёку.

Я открыл глаза, потёр щёки и уселся, оперевшись спиной о стену сарая.

Большое помещение было практически пусто, если, конечно, не считать людей. Немного соломы, куча земли в углу и огромное корыто – вот и вся обстановка.

Кроме тех, чьи голоса мне уже удалось услышать, здесь было ещё несколько человек – Френсис, которая лежала, положив голову на колени деда, Жатэнэ, другие женщины, из числа тех, кто вчера утром уходил из города, и неизвестно как здесь очутившиеся стражники Дэвид и Росс. Те самые, которым Опалённая отвела глаза в день нашего знакомства.

Выглядели он не очень – помятые, с синяками и ссадинами на лицах, а у одного – Дэвида – какая-то грязная повязка на голове.

– Очнулся? – господин Варден смотрел на меня безо всякой злобы. Он держался обеими руками за рану на ноге, замотанную почерневшей от крови тряпкой, и слегка покачивался вперед-назад.

– Ты как, Норри? – произнёс мастер Фонтен. – Бледный, как снег!

Ответить я не успел, потому как вновь заговорил мальчишка, который на самом деле находился за дверью.

– Всё, Золька, мне пора, если батька узнает, что я с тобой болтал, опять меня выпорет!

– Беги, – милостиво разрешила звонкоголосая, а когда послышался шорох удаляющихся шагов, повернулась ко мне.

Тонкие солнечные лучики, пробивающиеся сквозь щели в стенах, осветили рыжие волосы, веснушки и слегка выдвинутую вперёд нижнюю челюсть. Почему я никогда её раньше не видел?

Однако выяснять это не было никакого желания – всё тело ломило так, будто по мне проехалась телега.

– А интефректор говорил, что ты, после какого-то снадобья, можешь не очнуться! – в голосе Зольки слышалась плохо скрываемая обида. Похоже, она уже всерьёз готовила историю о том, как победитель упырищ взял, да и не проснулся, перепив накануне зелий.

– Со мной всё хорошо, – кое-как прохрипел я, отвечая сразу всем. – А что с Френсис?

– Пока спит, – мастер Фонтен был явно взволнован, но старался не подавать виду.

– А где господин Глен?

– Его с самого утра увёл староста, – негромко произнёс кузнец.

Было неловко от его спокойных ответов и от отсутствия ненависти ко мне – всё-таки я нанёс ему серьёзную и, возможно, смертельную рану. Вряд ли она пройдёт сама собой, без помощи лекаря, которого можно найти только в городе. Однако мастер-кузнец, похоже, зла на меня не держал или очень хорошо скрывал свои чувства, поэтому я сумел перебороть себя и обратился к нему с вопросом:

– Господин Варден, – в горле пересохло так, что слова, казалось, скрипели на языке, – а как вы все здесь очутились?

– По глупости… – мастер-кузнец усмехнулся, но уже через миг сморщился от боли. – Хотя кто мог знать, что деревенские примут нас так?

Оказалось, после ухода из города люди перестали держаться вместе и стали разбредаться в разные стороны – кто-то отправился к родственникам, кто-то просто пошёл куда глаза глядят, а господин Варден и пара мужчин решили отправиться к поселению у каменоломен – там должен был быть лекарь, ведь камнетёсы частенько получают травмы. К их небольшому отряду присоединилась Жатэнэ, которой было жалко раненного кузнеца, Золька и ещё несколько женщин.