– А еще я загонщик, – рассмеялся тогда новый знакомый, и больше Ви не удостоилась ни одной его реплики, ни одного даже вскользь брошенного взгляда.

Девушка удивилась странному слову, сказанному явно со смыслом, но тут же выбросила его из головы. Истинную суть произнесенного она поняла много позже.

Она до сих пор так и не знала ответа на вопрос: за что? Вампиры были воинами, но никогда не поступали подло. Ей некому и не за что было мстить так жестоко, с подобным изощренным коварством. Да и не смог бы ни один мститель проникнуть в родовой замок Хильта. Неприступная каменная твердыня охранялась денно и нощно. Охранялась от чужаков. Но кто же знал, что опасность придет вовсе не от чужака?

Какой был тогда день… Годовщина их свадьбы. Свадьбы, примирившей два давно враждующих клана. Вилора была счастлива, но… напугана. Несмотря на ее почти идеальный брак, мир между двумя домами вампиров держался на грани зыбкого равновесия. Поэтому приезд многочисленных родственников всегда был связан с серией беспокойств: устроить всех так, чтобы никого не обидеть, вести себя так, чтобы никого не задеть, говорить только о том, что будет приятно всем.

Лишь маленький Крис снимал напряжение, царившее между родственниками, – его любили и родители матери, и родители отца. Ребенок был гарантией мира и наследником двух великих семей. Он был воплощенной силой, которой предстояли многие свершения. По щекам Ви прокатилась слеза. О, если бы она знала, что это последний день ее счастья, – неужели стала бы тратить его на глупую суету? Муштру слуг, кухарок, челяди? Нет, она бы прильнула к мужу и сыну и не думала бы ни о ком, кроме них.

Но тогда нынешняя претендентка была хозяйкой огромного замка, а не ничтожной жертвой, и она металась в поисках гербовых гобеленов, следила за уборкой комнат, чисткой серебра и не думала о том, насколько все это несущественно по сравнению с тем, что вот-вот должно было случиться.

Лишь к вечеру, перед торжественным ужином, когда суматоха поутихла, Вилора смогла вырваться из замка. Она ехала за подарком мужу. Меч для Хильта ковал старый кузнец, настолько уважаемый мастер, что Ви в благодарность за его работу решила заплатить не только деньгами, но и самим своим присутствием. Можно было послать за оружием нарочного, но заказчицу глодало любопытство, и она отправилась сама. Тем более ехать-то пришлось всего до соседней деревни.

Глупо спрашивать себя, что было бы, если… но она каждый раз задавала этот вопрос. Что, если бы она не поехала в кузню? Что, если бы не встретила то… существо?

Вампирша до сих пор помнила отчаяние, в котором буквально утонула. Тогда она поняла – не будет сказки. Для нее не будет. Не будет счастья, не будет множества детей, ползающих по просторным замковым коридорам, не будет семейных размолвок и пылких примирений, не будет ни-че-го. Потому что ее сказка закончилась, едва успев начаться.

Когда тиски древнего опасного колдовства сковали ее разум, Вилора осознала – ее ждет только отчаяние. О, она и сейчас помнила, как Он колдовал. Помнила взгляд. Цвет его глаз. Жестокую улыбку. Удовольствие на хищном лице. Она была беззащитна. Он смеялся. Нет, конечно, это был не Тирэн. Этот появился позже. В тот же самый день, но позже.

Боевое безумие… Тирэн лишь спустя время открыл ей название этого заклинания и объяснил, что снять его может лишь тот, кто наложил. Он все объяснил. Кроме одного: почему. От рассказа демона не стало легче. Что такое рассказ? Он не идет ни в какое сравнение с тем, что ты чувствуешь в действительности. Никакими словами не опишешь, как заходилась от отчаяния и бешенства скованная темной магией человеческая часть ее естества. Не опишешь, что это такое, когда звериное в тебе берет верх и получает власть над происходящим.

Как кричала Вилора-женщина, когда ворота опустились, и, улыбнувшись клыкастой улыбкой, Вилора-вампир вошла в замок. Никто не слышал криков человека, запертого рабом в собственном теле. Челядь кланялась госпоже и про себя недоумевала, почему она приняла истинный облик?

В тот вечер в гербовом зале собралась вся огромная семья, представители обоих кланов. Они беседовали, сдержанно смеялись и, конечно, чувствовали себя несколько напряженно. Как она любила их! Всех. Родителей, сестер, мужа. Как хотела предупредить об опасности! Их смех и негромкие голоса до сих пор звучали у нее в ушах.

Несчастная вцепилась зубами в простыню, заглушая крик.

Ее не успели остановить. Потому что не успели распознать опасность. Хищник в ней все рассчитал правильно – подобраться к мужу (короткий взмах меча, и все кончено), метнуть нож в отца (он начал вставать со своего места, но рухнул обратно с помертвевшим лицом), сразить свекра (старый вампир успел вскочить, но не успел защититься). Сложнее всего оказалось добить бросившихся врассыпную женщин. С ними пришлось повозиться, но Вилорой владела магия, и никто не мог превзойти ее в битве. И только когда все закончилось, а гербовый зал – место страшного побоища – был до потолка забрызган кровью, только после этого некогда счастливая жена и мать направилась к сидевшему на высоком стульчике маленькому сыну.

Еле слышный стон все же вырвался из ее груди, когда она вспомнила страх в широко распахнутых детских глазах. Откуда-то послышался тихий хлопок крыльев, и вампиршу отшвырнуло прочь. Тирэн. Она не ведала, почему он прилетел тогда. Она даже не сразу его узнала, а когда узнала, не сразу вспомнила. По большому счету ей было плевать на демона. Единственное, что ее волновало, – этот чужак помеха на пути к ее цели. К последнему, кто еще жив.

– Я сильнее. Стой.

Его слова проникали в сознание, но не отрезвляли.

И Вилора раз за разом яростно кидалась на чужака, все больше его раззадоривая. Противник забавлялся, видя жалкие попытки одолеть его… а потом эти попытки стали его распалять.

Ногти разорвали простыню и впились в матрас.

Тиру было плевать, что всего в нескольких шагах лежал ее мертвый муж, а за спиной захлебывался плачем сын. Она заинтересовала его, и ей вполне доходчиво было объяснено, чем это чревато… Но ни его яростный натиск, ни унижение, ни боль, которые он причинил своей жертве, не шли ни в какое сравнение с чувством благодарности, которое испытывал запертый глубоко в теле вампира человек. Он спас ее сына. Спас от нее самой.

Разорванное тело не слушалось. Безумие отступало медленно и неохотно. Она пыталась подняться на ноги, скользя в луже собственной крови, а демон тем временем забрал Криса и унес туда, где родная мать не могла его достать. Он называл это место Ка́стэлом… И что это было такое – оставалось только гадать.

Несколько часов Ви лежала на полу, дожидаясь, пока затянутся нанесенные загонщиком раны, и все это время неотрывно смотрела на застывшее мертвое лицо Хильта. Когда-то вампирша сказала Кэсс, что мужа убили у нее на глазах, только не уточнила, что убивала она сама, и умолчала о том, что каждый раз, видя сына, не может сдержать боевого безумия и кидается на него с одним желанием – уничтожить.

– Почему? – хриплым голосом спрашивала девушка пустоту. Спрашивала и не слышала ответа.