Я опрокинул стопку, не почувствовав вкуса. Разум осознал происшествие только теперь, начинался отходняк, водка пришлась как нельзя вовремя. Капитан налил и князю, после чего уставился на меня. Стоявшие рядом офицеры чего-то ждали, и я догадался.

— Могу ли я пригласить вас в ресторан, господа? Отметить второе рождение?

— Почтем за честь! — ответил капитан.

Из ресторана мы вывалились полными друзьями. Мне пообещали научить летать, а я — организовать авиаотряду показ фильмов о военных летчиках. До предложений дружить семьями не дошло по причине отсутствия таковых — офицеры отряда оказались холостяками. Летчики разобрали извозчиков, а я повез Горчакова, теперь уже просто Николая, на своей пролетке. Князь снимал квартиру в доходном доме.

— Я пригласил бы зайти, — сказал он у подъезда, — но Лиза не любит нечаянных визитов. Она желает с тобой познакомиться, не раз это говорила, но лучше не сегодня. Сделаем так! В воскресенье ты зван к обеду со всеми домочадцами!

— Заметано! — сказал я.

Он засмеялся:

— Мне понравилась Ула! У тебя отменный вкус.

— Она мне кузина.

— Глаз с тебя не сводит! — не поверил Николай.

— Сестра меня любит.

— Что-то не по-сестрински. Ты храбрый человек, Илья. Отважиться вывести вейку в высший свет! Я вот не решился. — Николай вздохнул. — Приходи!

Я пообещал.

На экране ноутбука мужчина обнимал женщину. Затем он ей что-то сказал, женщина засмеялась, они взялись за руки и пошли по улице. Изображение пропало, по экрану поползли титры. Александра вздохнула и отошла от витрины. Следом потянулись другие зрители. Некоторые остались в надежде, что фильм повторят. Пусть без звука, за стеклом и на маленьком экране, зато бесплатно! У этих людей, как и у нее, не было денег на ноутбук.

«Мое трехмесячное жалованье! — подумала Александра. — Креста на них нет! Спекулянты!»

На улице жарило солнце, Александра открыла кружевной зонтик и зашагала к дому. Идти было недалеко. Собственно говоря, она и вышла-то прогуляться, но не удержалась и подошла к витрине. Магазин был закрыт, но ноутбук в витрине работал. Цифры на ценнике под ним не изменились. Зря подходила…

Людей на улице было мало. Воскресенье… Жара загнала кого в дома, кого на загородные дачи. Александра позвонила, дверь открыл мажордом.

— Были трое посыльных! — сообщил, кланяясь.

— От кого? — спросила Александра.

— Хомутовы, Крашенниников и Горчаков.

Александра нахмурилась. Цветы от жениха означали, что он не заглянет. Неприятно. Их отношения, по сути, прекратились, но помолвка не разорвана, приличия стоит соблюдать. Тоже мне жених! Александра фыркнула и прошла в гостиную.

— Отнести цветы в гостиную? — спросил мажордом.

— Оставь в прихожей! И подавай завтрак!

За чаем Александра просмотрела газеты. Ничего нового. Его императорское величество переехал с августейшей супругой в летний дворец в Царское Село. «Кино смотрит!» — подумала Александра. Весь Петроград в курсе: Алексей увлекся новой забавой. «Подсел!» — как сказал бы Илья. Александра рассердилась: вспомнила! Ведь дала себе слово!..

То утро в доме Ливенцова выдалось суматошным, и Александра только к завтраку осознала происшедшее. Жаркий стыд затопил ее до самых глаз, она едва справилась. Дело было даже не в том, что он видел ее без одежды, в конце концов, они люди цивилизованные. Но это она попросила ее раздеть! Да еще приставала к нему, как последняя шлюха… К счастью, он ни словом, ни взглядом не дал ей понять, что помнит. Александра торопливо уехала в Петроград и постановила: забыть! Возможно, это получилось бы, не явись он следом. Сначала до нее дошел слух, потом в Петрограде открылись кинотеатры, а на званом вечере Александра увидела его самого. В пиджаке и брюках по местной моде он выглядел забавно; видимо, он это и сам осознавал, поскольку был хмур и отирался у стены. Вскоре Илья исчез, даже не поздоровавшись с нею.

В другой раз он ее заметил и поклонился, но не подошел. Так же случилось в третий, четвертый и остальные вечера. Он ее явно избегал, Александре стало обидно. Не то чтоб она на что-то рассчитывала («Рассчитывала, рассчитывала!» — поправил ее внутренний голос), но он мог сказать несколько слов, хотя б из вежливости. Назло ему она стала вести себя легкомысленно: смеялась, танцевала, кокетничала с кавалерами — он не отреагировал. Затем взял и вывел в общество вейку. Александры на том вечере не было, но ей пересказали. Общество было скандализировано. Мало того! Как ей рассказали, Николай, ее жених, к вейке тут же подскочил и танцевал с ней весь вечер. Илья же улыбался и мило с ним беседовал.

«Что им в вейках? — подумала Александра сердито. — Что в них такого, чего нет у ари?»

Александра знала ответ на этот вопрос и потому хмурилась. Заглянувший в гостиную мажордом заметил это и замер на пороге.

— Что тебе? — спросила Александра.

— На сколько персон накрывать стол к обеду?

— На двенадцать! — отрезала Александра и спохватилась: все равно никто не придет. Отменять приказание не хотелось. — Вот что, Никодим! — сказала Александра. — Стол накрой, как сказала, а обед не заказывай. Только для меня и еще одного-двух. (Вдруг кто-то все же заглянет!) Если будет больше («Не будет, не будет!» — подсказал внутренний голос), пошлем извозчика в ресторан.

Мажордом поклонился и вышел. Александра подошла к зеркалу. На нее смотрела молодая женщина: красивая, но недовольная собой.

— Двадцать шесть лет! — сказала Александра своему отображению. — Мне двадцать шесть! — Она подмигнула, но женщина в зеркале лишь неприятно скривилась.

«Ну и ладно! — решила Александра. — Подумаешь!»

* * *

Горчаков позвонил утром и предложил заменить обед в квартире выездом на пикник. Я немедленно согласился: сидеть в духоте в такую жару — удовольствие малое. К тому же пикник предполагал свободу в одежде.

— В два часа! — сказал Николай и дал отбой.

В доме немедленно воцарилась кутерьма: Уле потребовалась шляпка из соломки — без нее на пикнике было никак. По случаю выходного дня магазины были закрыты, но выручил Пров. Он куда-то позвонил, и через полчаса в дом явился шляпник с коробками. Начались примерки, от меня и Рика требовали впечатлений, мне это надоело, я купил у шляпника весь его товар и отправил торговца восвояси. Рика выбор не мучил: военным штатское носить запрещалось. Сам я облачился в легкую пару изо льна. Государь даровал мне чин, но формально я не офицер. Чтоб носить мундир, требовалась присяга, я с этим не спешил.

Пров собрал нам и корзинку с провизией.

— Господам офицерам выдают жалованье первого числа, — сказал в ответ на мой недоуменный взгляд, — сегодня тридцатое. У князя трудно с деньгами. Не помешает.