В комнате, примыкавшей к диспетчерской, Кейз стащил с себя куртку и вошёл в помещение в свежей белой рубашке, которая была своего рода формой для диспетчеров. Никто не знает, почему диспетчеры работают в белых рубашках — такого правила нет, просто так заведено. Пока Кейз шёл к своему месту, несколько коллег дружелюбно пожелали ему доброго утра, и это тоже было необычно. В диспетчерской царило всегда такое напряжение, что люди лишь поспешно кивали друг другу или бросали коротко «привет», а иногда обходились и без этого.

Кейз работал в секторе Питтсбург — Балтимор. Наблюдение за сектором осуществляли трое. Кейз был диспетчером на радаре; в его обязанности входило поддерживать связь с самолётами и давать им по радио указания. Два младших диспетчера занимались сбором данных о полётах и связью с аэропортами. Старший по группе координировал деятельность всех троих. В тот день с ними работал стажёр, которого Кейз натаскивал на протяжении нескольких недель.

Вместе с Кейзом Бейкерсфелдом в помещение вошло ещё несколько человек; все они встали за теми, кого пришли сменить: нужно две-три минуты, чтобы «запомнить картинку». Так было у всех экранов по всей диспетчерской.

Став у своего сектора, позади диспетчера, которого он сменял, Кейз сразу почувствовал, как обострилось его восприятие, усилилась работа мысли. Так будет функционировать его мозг в течение ближайших восьми часов, не считая двух коротких перерывов.

Самолётов в небе, как обнаружил Кейз, было, несмотря на дневное время, довольно много, — правда, почти всюду стояла хорошая погода. На тёмной поверхности экрана ярко горело пятнадцать зелёных звёздочек, обозначавших самолёты в воздухе, или «целей», как называли их те, кто работал на радарах. Самолёт «конвейр-440» компании «Аллегени» летел на высоте восьми тысяч футов, приближаясь к Питтсбургу. За этим самолётом на разной высоте летели: ДС-8 компании «Нейшнл», «боинг-727» компании «Америкен Эйрлайнз», два частных самолёта — реактивный самолёт «лир» и «фейрчайлд Ф-27» — и ещё один самолёт компании «Нейшнл» — на сей раз турбореактивный «электра». Кейз отметил про себя, что на экране вот-вот появится ещё несколько самолётов — из других секторов, а также те, что должны взлететь с Балтиморского аэропорта. В Балтимор же летел ДС-9 — вскоре он перейдёт в зону наблюдения Балтиморского аэропорта; за ним летел самолёт компании «ТВА», потом самолёт компании «Пьемонт Эйрлайнз», потом какой-то частный самолёт, два самолёта компании «Юнайтед» и самолёт компании «Мохаук». Все они летели на положенной высоте и на достаточном удалении друг от друга, за исключением двух самолётов «Юнайтед», летевших в Балтимор: по мнению Кейза, они, пожалуй, слишком сблизились. Словно прочитав мысли Кейза, диспетчер, всё ещё сидевший у экрана, дал одному из самолётов другой обходной курс.

— Картинку запомнил, — спокойно сказал Кейз.

Диспетчер, которого он сменял, кивнул и встал с места.

Старший по группе — Перри Юнт — надел наушники и, нагнувшись над Кейзом, стал вглядываться в экран, оценивая ситуацию. Перри, высокий стройный негр, был на несколько лет младше Кейза. Голова у него работала быстро, и он обладал хорошей памятью, способной хранить уйму всевозможной информации и затем выдавать её по частям или всю сразу с точностью счётно-вычислительной машины. В трудные минуты легче дышалось, когда Перри был рядом.

Кейз уже принял три самолёта и передал несколько самолётов другим центрам, когда старший дотронулся до его плеча.

— Кейз, я сегодня контролирую две группы — вашу и соседнюю. Не вышел один человек. У тебя пока всё в порядке?

Кейз кивнул.

— Вас понял. — Он передал по радио коррекцию к курсу самолёту компании «Истерн», затем указал на стажёра Джорджа Уоллеса, опустившегося в кресло рядом с ним. — При мне Джордж — он подстрахует меня.

— О'кей.

Перри Юнт снял наушники и перешёл к соседней группе. Такого рода ситуации возникали и прежде, и всё протекало гладко. Перри Юнт и Кейз уже несколько лет работали вместе, каждый знал, что может вполне положиться на другого.

Кейз повернулся к стажёру, сказал:

— Джордж, запоминай картинку.

Джордж Уоллес кивнул и ближе пригнулся к экрану. Ему было лет двадцать пять, и он уже два года работал стажёром; до этого он проходил военную службу в авиации. Уоллес успел показать, что у него живой, быстрый ум и что он обладает способностью не терять головы в минуты напряжения. Через неделю он должен был стать полноправным диспетчером, хотя практически уже сейчас мог занять этот пост.

Кейз намеренно дал сблизиться самолётам «Америкен Эйрлайнз» и «Нейшнл»: он был уверен, что мигом сумеет развести их, если возникнет опасность. Однако Джордж Уоллес сразу заметил непорядок и предостерёг Кейза; тот выправил положение.

Это был единственный надёжный способ проверить способности нового диспетчера. Стажёра иногда специально оставляли одного у экрана и, если возникали сложности, давали ему возможность проявить изобретательность и справиться самому. В такие минуты диспетчеру-инструктору полагалось сидеть спокойно и, сжав кулаки, обливаться потом. Кто-то однажды сказал: «Это всё равно что висеть в воздухе, зацепившись ногтями за карниз». Решение о том, чтобы вмешаться или вообще подменить стажёра, следовало принимать вовремя — не слишком рано, но и не слишком поздно. Приняв решение вместо стажёра, можно навсегда подорвать у него уверенность в себе, и тогда из него никогда уже не выйдет хорошего диспетчера. С другой стороны, если инструктор не вмешается в нужную минуту, в воздухе может произойти ужасающая катастрофа.

Риск и нервное напряжение при этом так возрастают, что многие диспетчеры отказываются брать стажёров. Они ссылаются на то, что не получают за это ни благодарности, ни дополнительной оплаты. Более того: в случае катастрофы инструктор целиком в ответе. Так зачем же взваливать на себя и ответственность, и дополнительную нагрузку?

Однако Кейз охотно выступал в роли инструктора и терпеливо готовил стажёров. И хотя порой он тоже терзался и потел, но всё же брался за эту работу, потому что считал её необходимой. И сейчас гордился тем, что из Джорджа Уоллеса получается отличный диспетчер.

— Я бы развернул «Юнайтед», рейс двести восемьдесят четыре, вправо, — спокойно сказал сейчас Уоллес, — чтобы он не летел на одной высоте с «Мохауком».

Кейз кивнул и нажал на кнопку микрофона:

— Вашингтонский центр — самолёту «Юнайтед», рейс двести восемьдесят четыре. Сверните вправо, курс ноль-шесть-ноль.

В ответ почти тотчас прохрипело:

— Вашингтонский центр, говорит «Юнайтед», рейс двести восемьдесят четыре. Вас понял: ноль-шесть-ноль.

Там, в ясном небе, где сверкает солнце, на расстоянии многих миль от центра, мощный элегантный реактивный самолёт незаметно свернёт, согласно указаниям, со своего курса, в то время как пассажиры будут по-прежнему спать или читать. И на экране радара ярко-зелёная звёздочка в полдюйма величиной, обозначающая самолёт компании «Юнайтед», начнёт перемещаться в новом направлении.