Но подниматься из-за стола, заводить разговор с проходящими мимо женщинами ему было лень.

«Кончится рабочий день, – уговаривал себя Toco, – сниму бабу и закачусь в ресторан.»

Он, сам того не желая, ловил краем уха обрывки разговора двух мужчин за соседним столиком.

– Говорю тебе, в сдачке это было… Два трупа: мент и какой-то чернозадый… Наверное, сам деньги делал, если стрелять начал.

"Задница у нее ничего, на пять баллов, – подумал Тосо, теряя нить беседы и всецело сосредоточиваясь на медленно идущей женщине. Его взгляд приклеился к короткой юбке. – Остановилась бы, что ли?” – с сожалением подумал Тосо, когда женщина прошла мимо него так близко, что протяни руку – и коснешься ее обнаженной ноги.

Женщина с вызовом вильнула бедрами и, звонко цокая каблучками, миновала открытое кафе.

"Проститутка, наверное”, – подумал Тосо, хотя понимал, что будь женщина проституткой, то непременно остановилась бы, предложила бы пикантные услуги.

Тосо так увлекся разглядыванием женщин, недостатка в которых здесь не было, что не заметил появление машины. Светло-бежевые “Жигули” остановились на противоположной стороне улицы, не доезжая до проходной аэропорта метров сто. В машине сидели трое: Шпит, Садко и Лебедь.

– Вон он, урод, – проговорил Лебедь, показывая оттопыренным большим пальцем на Тосо. – Жрет, пиво пьет.

– Придется ждать, – проворчал Шпит.

– Может, мы его здесь сразу и прихватим, еще тепленького?

– Ты что, идиот?! Людям на глаза показываться! – зашипел Шпит. – Он в кафе завсегдатай, его тут каждая собака знает. Зарисоваться перед свидетелями хочешь?

– А если менты до него раньше нас доберутся?

– Значит, не судьба. Не каркай. Вечно он сидеть здесь не будет, – Шпит взглянул на часы. – Ты не знаешь, до какого часа они в диспетчерской работают?

– Наверное, до половины шестого, как и всюду, – Садко зевнул.

Машина быстро нагрелась на солнце, в ней стало невыносимо жарко, но выйти из салона никто не рисковал. Время текло неимоверно медленно.

Несколько раз Тосо брал оживавшую телефонную трубку, и тогда бандиты напряженно следили за ним.

– Нет, это не менты, – шептал Шпит.

– Почему ты так думаешь?

– Выражение лица у него не то. Люди его типа с ментами всегда испуганно разговаривают.

Наконец Тосо взглянул на часы. До конца рабочего дня оставалось десять минут. Следовало появиться у себя в кабинете. Он снял пиджак со спинки стула, надел его, телефон опустил в карман и не спеша двинулся к проходной аэропорта.

"Жигули” бандиты поставили так, чтобы Тосо обязательно прошел мимо них. Открытая дверца загораживала половину узкого тротуара. Тосо принял вправо.

– Земляк, – услышал он хриплый голос, и из машины показалась коротко остриженная голова Лебедя. Бандит держал в пальцах незажженную сигарету. – Огонька не найдется?

Тосо достал зажигалку. Мужчина не спешил выбраться из машины. Пришлось грузину нагнуться самому. Заплясал веселый язычок пламени. Садко резко схватил Тосо за полы пиджака и рванул на себя.

– Пикнешь, пристрелю.

Тосо увидел маслянисто поблескивающий ствол пистолета у самого своего лица.

– Теперь садись между нами, только аккуратно.

Тосо, стараясь не делать резких движений, устроился на заднем сиденье “Жигулей”, зажатый с двух сторон Шпитом и Садко. Бандитский пистолет упирался ему в ребра.

– Едем, – тихо произнес Шпит. Машина покатила по улице.

– Мужики, вы чего? – Тосо нервно осматривался. – Если деньги нужны, я отдам. Часы дорогие, их тоже забрать можете.

– Не трынди, – проговорил Шпит, – были бы нужны твои деньги, мы бы их сами забрали.

– Тогда какого хрена вам надо?!

– Потерпи, узнаешь!

Машина ехала по городу. Тосо не мог понять, куда и зачем его везут. Миновали центр, новостройки, теперь вдоль шоссе стояли частные дома. Нехорошее предчувствие заставило Тосо содрогнуться.

– Только без глупостей, – предупредил Садко, – не дергайся, если жить хочешь.

Пистолет он прижимал к боку диспетчера так, чтобы не оставить синяка.

– Что я вам сделал?

– Ты? – усмехнулся Шпит. – Ровным счетом ничего.

– Тогда почему?

– Не спеши.

– Я должен знать, что со мной сделают?

– Придет время, узнаешь, – Шпит оставался невозмутимым.

Он не испытывал по отношению к Тосо ни злости, ни раздражения, ни жалости.

– Неудобно сидеть втроем на заднем сиденье, – сказал Шпит и хотел добавить: “Назад будет ехать легче”, – но не стал раздражать Тосо. – Не бойся, – продолжал Шпит, – ничего плохого мы тебе не сделаем.

– Куда мы едем?

– Сейчас узнаешь.

Шоссе уходило в сторону гор, а машина свернула к морю. На берегу у буковой рощи высилась громада недостроенного пансионата. Строительство остановили давно, лет десять тому назад.

Мрачная бетонная коробка, кое-где тронутая зеленым мхом, недостроенная чаша фонтана и широкий насыпной галечный пляж. Его бы давно размыло, но пляж находился под прикрытием двух длинных волнорезов.

Машина остановилась у недостроенного здания кафе. Шпит выбрался наружу, чтобы размять ноги. Тосо собрался последовать его примеру, но Садко преградил ему дорогу:

– Ты куда?

– Лебедь, сходи посмотри, – распорядился Шпит.

Лебедь спустился по бетонным ступенькам, захрустел галькой. Пустынный пляж, ни одного человека. Груды выброшенных на берег, выбеленных морской водой и солнцем сучьев, коряг. Лебедь осматривал территорию тщательно, вполне могло оказаться, что за выступом подпорной стенки притаилась парочка любовников, а свидетели ни ему, ни его приятелям были не нужны.

– Такое добро пропадает, – сказал Шпит, глядя на громадину несостоявшегося дома отдыха. – Говорят, КГБ для своих сотрудников строил?

– Вроде бы да… – с дрожью в голосе тихо произнес Тосо.

– Вот как бывает, – улыбка появилась на губах Шпита, – жили себе люди, считали себя могущественными, планы на будущее строили, деньги в дом отдыха вкладывали, а потом все у них пошло наперекосяк. Ни денег, ни власти. Странная штука жизнь, признайся.

– Меня Тосо зовут.

– И это я знаю. – Можешь выйти из машины, – разрешил Шпит, когда увидел возвращавшегося Садко.

Тот еще издалека махнул рукой. Мол, все в порядке, пусто.

– Извини, приятель, что так получилось, – Шпит хлопнул Тосо по плечу. – Ошибочка вышла, хотели мы одного мудака, который деньги солидным людям должен, попугать, но, видишь ли, ошиблись мы. Накладочка получилась. Он за соседним столиком сидел.