Причер тяжело вывалился из джипа и встал к Кэссиди спиной. Его слегка шатало. Похоже, он эмоционально надорвался, отпевая погибших разведчиков, и теперь был просто не в силах ни слушать Кэссиди, ни возражать ему.

– Черт возьми, я мог бы быть уже подполковником, если б мы тогда остались на Касселе! – вспомнил застарелую обиду Кэссиди. – Но ты меня уговорил! И остальных всех уболтал, трепло! Да-а, языком ты умеешь работать!

Причер в ответ только зубами скрипнул.

– Меня тошнит от одной мысли, что я шел на поводу у твоих позорных мальчишеских страхов, – говорил Кэссиди, глядя в приборную доску. – Не хочешь креатина? Так вали отсюда, не сражайся за него. Закоси под дурку или дай себя прижечь слегка, когда попрет в следующий раз, – хотя нет, это будет слишком жестоко, ты и так инвалид. О! Уйди в запой! Отличная мысль, как раз в твоем стиле. А я уж похлопочу, чтобы полковник списал очередного капеллана без лишних разговоров, – да ему и не привыкать. И отправляйся преспокойно на Землю ближайшим грузовиком. Только вспомни эти мои слова, когда возьмешь в руки ампулу с лекарством от смерти. Которое мы отвоюем у Кляксы. Отвоюем без тебя. Очень прошу, вспомни. Ладно?

– Я иду в джунгли сегодня? – спросил Причер хрипло, не оборачиваясь.

– Да хоть в жопу, – милостиво согласился Кэссиди. – Ты уже в списке. Я теперь и пальцем не шевельну, чтобы изменить хоть что-то. Господи! Кто бы мог подумать – Джон Причер боится! Его душит жаба из-за того, что люди могут стать бессмертны! Он готов на что угодно, лишь бы мы ушли с Кляксы! О-ох, какая же ты сволочь, Отходняк! Трусливая сволочь!

Этого Причер уже не расслышал. Он ушел, точнее, уковылял через плац. Идти было очень трудно – у капеллана почему-то зверски разболелась отсутствующая нога.

Только доехав до храма, Причер сообразил, как ему теперь действовать. Выход придумался не лучший, но, кажется, единственно возможный. Капеллан перекрестился и ввел в мобильный терминал фамилию сержанта-тыловика.

Бывший подчиненный обнаружился в помещении столовой – наверное, опять сидел на кухне и баловался офицерским кофе. Пришлось возвращаться. У черного хода в столовую они с сержантом и встретились.

– Здрасьте, господин капитан! – обрадовался сержант. – Ну, как машина, ездит? Вы, если что, тут же ко мне.

– Уже «если что», – сказал Причер. – Только не с машиной. Выручай, боец.

– Слушаю, – напрягся сержант.

– Я сейчас выхожу в джунгли с разведгруппой. Сможешь за полчаса добыть мне пробник из комплекта биозащиты?

– Не вопрос. А зачем? Ой, извините, я из чистого любопытства.

– А затем, что, когда я уйду, ты стукнешь на меня в контрразведку.

– Та-ак. – Сержант удрученно сдвинул пилотку на одно ухо и почесал в затылке. – Началось.

– Значит, ты скажешь – этот ненормальный капеллан опять за каким-то хреном полез в джунгли, да еще и пробник ему нужен был. Пробник я, конечно, достал, но закралось мне в душу сомнение…

– Какое? – тут же озаботился сержант.

– Ну… – настал черед задуматься Причеру. – Да ты сам прикинь – зачем вообще капеллан ходит по джунглям, к тому же с пробником? Ты много раз видел, чтоб я биозамеры проводил?

– Кажется, однажды видел, – вспомнил сержант. – Или тогда не пробник был у вас? Точно, это придура была.

– Чего-чего?

– Да бинокль геодезический. С ним все равно никто работать не умеет, поэтому его солдаты и зовут так – придура. Берет офицер бинокль, говорит с умным видом: мол, я пошел во-он тот холмик мерить, а сам за кусты – и ну себе дрочить.

– Какие тайны открываются! – поразился капеллан. – Смею тебя заверить, мне для мастурбации геодезический бинокль не требовался. И между прочим, я умел его использовать по назначению. Хотя это действительно сложно и не всякий знает как. Ладно, ты… Придура! Задачу понял?

– Так точно. Хреновые наши дела – а, господин капитан?

– Выполнить сможешь?

– Легко. Ну, господин капитан, пора собирать манатки, да? Я же знаю, вы попусту не дергаетесь. Кстати, помните, я вам место на «Тревоге» обещал забить? Так уже сделано. Чуть жареным запахнет – дуйте в порт. Охране скажете, что от меня к прапорщику Воровскому. Его вызовут, он все и организует. Этот прапорщик у них по боевому расписанию на погрузке стоит, так что сами понимаете, ему кого угодно на борт забросить – раз плюнуть, хоть крокодила. Вообще золотой мужик, даже странно – русский ведь…

– Ты, главное, сделай, что я прошу, – сказал капеллан, пряча улыбку.

– Считайте, уже сделано, – вздохнул сержант. – Вам-то ничего, а мне знаете как противно на вас стучать?! Прямо ножом по сердцу. Благословите, что ли, по такому случаю?

– Тебя – запросто, – согласился Причер.

* * *

Джунгли и вправду зашевелились. В предыдущий выход Причер старался осторожнее ступать, дабы не задавить какую-нибудь мелюзгу. А теперь впору было самому уворачиваться, чтобы с ног не сбили. Уже в полумиле от базы на лужайках паслись травоядные экземпляры ростом капеллану по плечо. Хищники пока еще особо не вымахали, но одному четвероногому досталось-таки от Причера по загривку прикладом. Нечто, внешне смахивающее на помесь барсука с лягушкой, вынырнуло из чащобы и пристроилось к группе разведчиков, двигавшейся по звериной тропе. Некоторое время оно семенило рядом, деловито обнюхивая ботинки капеллана, а потом вдруг попыталось цапнуть и едва не откусило клипсу.

– Ну вот, начинается, – вздохнул старший группы, когда существо, обиженно подвывая, скрылось за деревьями. – Пару дней назад эта дрянь на нас и не поглядела бы. Вы осторожненько, святой отец. Не отходите далеко.

Причер и не отходил. Он двигался в хвосте группы, тащил свою долю груза – расширяли минные заграждения, – совал пробник во все, что представляло интерес, и аккуратно метил на ходу образцы. Увы, экспресс-лаборатория в рукоятке пробника не была настроена на креатин. Несколько лет назад, когда пробник калибровали, никому и в голову не приходило, что найдется умник, который вздумает оспорить результаты стационарной экспертизы и заново провести замеры.

Капеллан шел и втайне надеялся, что на него еще кто-нибудь нападет. Он оказался совершенно не готов к атаке со стороны «барсука» и чисто рефлекторно треснул зверя по шее, чтобы тот отстал. А ведь для анализа были просто необходимы живая плоть и кровь. Но от одной мысли, что придется наброситься на какое-то ни в чем не повинное животное и вырвать из него кусок мяса, капеллану становилось дурно. Судя по всему, он окончательно превратился в армейского священника – человека, способного кромсать и сокрушать, но только настоящего врага и в честном бою.

Вчера он мог бы набрать сколько угодно образцов из подбитых над базой крокодилов, но, увы, тогда мысль о новой экспертизе еще не оформилась в голове капеллана. Теперь он клял себя за тупость последними словами. Всего-то и нужно было – встретить туши у мусоросжигателя, подальше от глаз начальства. Мусорщики, конечно, разболтали бы, но… Чем разведчики лучше? Солдат вообще трепло и сплетник, у него жизнь такая, слишком мало в ней радостей.