На одном из светофоров Дэн поймал ее взгляд. Задержал его на несколько секунд, а потом нервно выдохнув отпустил, чтобы вернуться на дорогу.

Юля тоже отвернулась. Вот что она делает? Изводит себя только этими рассматриваниями.

Парк, в который они приехали, пустовал. Только изредка попадались прохожие, но это и не удивительно. Рабочий день еще не закончен, на улице пекло. Только ненормальные будут гулять под палящим солнцем.

А Юля и не против быть этой ненормальной. Лишь бы не возвращаться за ворота дома.

Купив в небольшом магазинчике два стакана кофе, Денис протянул ей один.

– Черный, без сахара же?

– Да, – подтвердила Юля.

– Ты первая девушка на моём веку, кто пьет несладкий кофе.

– И много девушек на твоем веку?

Дэн скосил в сторону собеседницы взгляд, а Юля сделала вид, что пьет. И кто только за язык тянул?

– Тех, кто пьет несладкий кофе – нет, – уточнил мужчина с легкой ухмылкой. – Почему?

– Привыкла так, – пожала неопределенно плечами. – Хотя раньше пила сладкий. Мне даже нравился, а потом уже и не помню почему перестала.

Денис остановился.

– Постой минуту.

Зачем-то развернулся и пошел обратно к магазину. Вышел оттуда с третьим большим стаканом, который тоже протянул Юле.

– Пробуй. Для сравнения.

Девушка склонила нос к отверстию и потянула запах. Капучино. Сделала один глоток, второй. Вкусно. Даже очень. И почему она перестала его пить? И тут вспомнила. Герман пару раз, когда она его заваривала, забирал чашку чтобы отпить, а потом плевался, злился, что она пьет приторную бодягу, и выливал в раковину. Пришлось перестроиться, чтобы лишний раз не злить его.

– Вкусно, – улыбнулась, размазывая языком вкус кофе по губам.

У Дэна внутри ухнуло всё, словно с обрыва сорвалось. Второй раз за день видеть ее улыбку – это подарок. Юля почти никогда не улыбалась. На вечере вот недавно гостям, но то была дежурная, фальшивая. А сейчас от улыбки на ее щеках ямочки появились. Не сдержался. Протянул руку и провел большим пальцем по одной.

Юля вздрогнула, замерев на мгновение, а потом, словно опомнившись, торопливо осмотрелась по сторонам.

Черт! Дэн ладонь в кулак сжал и отвел его от больше не улыбающегося лица.

– Какой будешь пить? – кивнул по очереди на оба стакана.

Юля приподняла второй – с капучино.

– Этот.

Первый Денис забрал и выбросил.

Мимо пронесся мальчишка лет шести на самокате, а они пошли дальше – в глубь парка.

– А ты тоже ведь пьешь черный? – после затянувшейся паузы спросила Юля.

– Да. Я всю жизнь такой пью. Отец всегда себе делал крепкий, такой, что едва ли не тянулся, знаешь? Мне с детства хотелось на него походить, поэтому уже лет с двенадцати он стал заваривать и мне. Конечно, не такой горький, но пить его было невозможно, – Денис усмехнулся, вспоминая, как глотал напиток, но стоически делал вид, что ему нравится.

– А зачем пил?

– Отец военным был. Дома редко появлялся, но, когда приезжал, мне хотелось проводить с ним больше времени. Я им гордился, когда друзья спрашивали про отца, всегда пересказывал его же истории, которыми он делился за чашкой кофе.

– Ты хотел быть с ним ближе, – поняла Юля.

– Да.

«И поэтому пошел по его стопам, выбрав полицейскую академию…» подумал, но мысли свои оставил при себе.

– Я тоже в детстве обожала проводить время с папой, – поделилась Юля, провожая глазами того же мальчишку, несущегося теперь в обратную сторону, – это бывало очень редко, так как они с мамой часто уезжали, но мне нравилось, когда он читал мне сказки или позволял сделать ему прическу, – она снова не заметила, как улыбнулась, зато заметил Денис. С жадным остервенением впился глазами в лицо, с которого исчезло извечное напряжение. – Я любила брать целую жменю заколок и закреплять на его волосах. Папа с наигранным возмущением снимал их с себя и цеплял на мои волосы, а я хохоча возвращала обратно. Мы могли по долгу смеяться, пока мама не приходила и не сдергивала их с его головы, говоря, что мы занимаемся ерундой, а потом уводила его от меня.

От Дэна не укрылась грусть в прищуренных от солнца глазах.

– Твоя мама довольно сложный персонаж, – дерзнул высказать свое мнение телохранитель.

Юля хмыкнула.

– Еще и какой. А ты как сейчас общаешься с родителями?

– Хорошо, собираюсь отправить их на море через месяц.

Юля задумчиво кивнула.

– А братья, сестры?

– Никого нет. Я единственный ребенок.

– Я тоже, – в детстве Юле очень хотелось, чтобы у нее была сестра. Одной проводить время в игровых комнатах было скучно, поэтому она доставала няню, кухарку, прислугу. Ее считали разбалованным ребенком, потому что она никому не давала покоя. Пока не выросла и не погрязла в купе занятий, на которые ее записала мать. – Одна…

Носком туфли поддела опавший сухой лист, а потом почувствовала, как её останавливает Денис, придержав за локоть.

– Не одна, Юль, – переиначил ее слова, заставляя обернуться.

Пульс сбился с размеренного ритма. Последние дни она действительно не чувствовала себя больше одинокой благодаря ему. Впервые за долгое время не было ощущения, что весь мир против неё одной, и от этого дышалось легче, но это не означало ничего.

В ее жизни сказок не бывает, она давно это поняла. Единственное, что до конца не ясно, это то, зачем Денису всё это.

Они как раз дошли до поляны, на которой густо росли деревья. Кроны не пропускали солнечных лучей, тень сбивала жару.

Юля остановилась под одним из дубов и серьезно взглянула на мужчину.

– Скажи, зачем ты помогаешь мне? Знаешь же, что, если Герман узнает, отвечать за вранье придётся не только мне. А он жестокий человек.

Денис, словно не слыша, ступил ближе, вынуждая Юлю поднять голову.

– Знаю, – кивнул в ответ.

– Тогда зачем? Ты понимаешь, что это чревато последствиями? – Юля изо всех сил старалась звучать твердо, но как же это чертовски сложно сделать, когда он стоял так близко. – Если Герман узнает, он не просто уволит тебя, он способен на гораздо более страшные вещи. Ты не знаешь его, Денис… – затараторила, пытаясь то ли его убедить, то ли себе напомнить, потому что каждый раз, когда Денис оказывался рядом, она об этом начинала забывать.

Но мгновенно замолкла, когда горячая мужская ладонь легла ей на затылок и медленно стекла на шею.

– Затем, что я не позволю, чтобы он и дальше издевался над тобой.

Сердце бешено заколотилось.