– Анна! Ты осторожнее все-таки… У Оленьки ножка еще болит.

Ольга подняла голову и открыла глаза. Игорь Дмитриевич стоял в дверях и хмурился.

– Ой, – озабоченно сказала Анна. – Что это я, правда, буквально не знаю как кто…

Она отцепилась от Ольги, спрыгнула на пол и тут же потащила Ольгу к дивану.

– Садись сейчас же, – приговаривала Анна, деловито суетясь вокруг, усаживая Ольгу и тут же забираясь к ней на колени. – Тебе нельзя пере-утом-ляться. Болит?

Она извернулась в кольце Ольгиных рук, свесилась вниз и похлопала ладошкой ей по ноге.

– Вообще-то я другую ногу ломала, – сказала Ольга и тихо засмеялась.

И Анна засмеялась, опять крепко обнимая ее и утыкаясь носом ей в шею. Господи, как же ей повезло, ведь она даже и не надеялась, даже и мечтать не смела, особенно после того, как у нее навсегда отобрали Шурку…

– Я тебя люблю, – шепнула Ольга темной кудрявой макушке. – Чижик мой хороший… Я тебя люблю. Очень сильно.

Анна подняла на нее сияющую мордашку и неожиданно громко сказала:

– И я тебя люблю. Просто уж-ж-жасно как люблю. Тетя Марина сказала, что ты мне жизнь спасла. А папа сказал, что меня буквально нужно выпороть. А Саша-маленький сказал, что нас всех нужно выпороть. И что когда ты выздоровеешь, он сам лично проследит, чтобы ты выпорола всех без ис-клю-чения, даже его. А тетя Галя сказала, что ты не можешь никого выпороть, так что она согласна выпороть всех сама… Оленька, а почему ты не можешь никого выпороть?

Ольга смотрела в румяное, смуглое, оживленное лицо Чижика и думала, что уж кого и надо бы выпороть, так это ее, Ольгу…

– Это плохое слово, – сказала она и вздохнула виновато. – Пороть – значит бить… Разве можно человека бить? Сама подумай.

Анна задумалась, серьезно сдвинув бровки.

– А если человек буквально плохой – тогда можно? – наконец спросила она.

– Ну и кто же у нас такой плохой, что его ударить не жалко?! – Ольга даже отшатнулась слегка и уставилась на Анну с искренним удивлением.

– Никто! – быстро сказала та. – Никто не плохой. Ты правильно не хочешь никого выпороть.

Они уткнулись друг в друга лбами и опять начали смеяться, и тут к ним присоединился низкий, мягкий и будто немного неуверенный смех Игоря Дмитриевича. Ох ты, она про него совсем забыла… Ольга сняла Чижика с колен, посадила рядом с собой и торопливо потянулась за рассыпавшимися по полу листами бумаги. И так она все время в его присутствии чувствует себя неловко, а тут еще эти бумажки… Не хватало только, чтобы он понял, какие такие дебеты с кредитами она без конца подсчитывает. Но он опередил ее, бросил на пол большую дорожную сумку, шагнул вперед и одним движением сгреб с пола бумажные листы.

– Опять кого-нибудь рисуешь? – начал он, но запнулся, удивленно разглядывая колонки цифр. – А, нет… Арифметика какая-то…

– Это… просто так, – быстро сказала Ольга, протягивая руку за листами. Игорь Дмитриевич поднял на нее взгляд, и она вся сжалась внутри, изо всех сил стараясь не выдать смятения.

– А я думал, что опять чей-то портрет рисуешь, – слегка улыбаясь, сказал он, отдавая ей бумажки. – Только вот кого бы тебе рисовать? Всех уже нарисовала, даже Цезаря и Розу. Меня, правда, еще не рисовала, но я ведь не такой красивый, как Цезарь…

Ольга запихивала листы со своей арифметикой в ящик тумбочки, слушала его подчеркнуто легкомысленный голос и с нарастающей неловкостью осознавала: все он понял. Чего тут было не понять, если она все так аккуратно разграфила: цена квадратного метра, количество квадратных метров, зарплата, доход от рисования, необходимая сумма для Галки, неизбежные расходы на зиму… Выплата долга за квартиру. Все он, конечно, понял и сейчас ка-а-ак скажет что-нибудь…

– Мы тебе тут привезли кое-что, – сказал Игорь Дмитриевич, подхватывая с пола сумку и плюхая ее на диван. – Галка передала. Для юга. И велела тебе не сопротивляться. Так и сказала: будет брыкаться – обозлюсь. Подтверди, Анна.

– Подтверждаю, – важно сказала Анна и энергично закивала головой. – Так и сказала: обозлюсь на хрен, как сатана. Что такое сатана?

– Караул, – ужаснулась Ольга. – На неделю ребенка нельзя оставить. Тут же чему попало научат.

– Она меня не учила, – безмятежно призналась Анна. – Я сама подслушала. Давай посмотрим, чего тебе тетя Галя прислала!

– Беда мне с вами, – пробормотала Ольга, кидая укоризненный взгляд на тихо смеющегося Игоря. – И что там смотреть? Опять Галка какие-нибудь тряпки дикие на меня повесить хочет… Прямо навязчивая идея у человека. Сто раз уже говорила, что не надо мне никакой дурацкой роскоши! А все необходимое у меня есть.

– Оль, ты бы правда не сопротивлялась, а? – мягко попросил Игорь Дмитриевич. – Галка ведь обидеться может.

– Не может, – упрямо буркнула Ольга, с неприязнью глядя на огромную сумку. – Галка никогда не обидится. Галка именно обозлится, как… э-э-э, – она оглянулась на Анну и вздохнула, – как не знаю кто. И ведь наверняка там безобразие всякое.

– А вот давай посмотрим. – Игорь Дмитриевич расстегнул замок сумки и легко поднял ее над диваном. – Может быть, никакого безобразия там и нет. Галка, например, считает, что кое-что тебе очень даже сильно понравится.

Он перевернул сумку, сильно встряхнул ее, и на диван вывалилась огромная куча разноцветной одежды. Ольга молча уставилась на эту кучу: нет, на этот раз совершенно ясно – Галка сошла с ума. Даже в глупой безоблачной юности она никогда не напялила бы на себя этот купальник леопардовой расцветки или вот эту розовую ночнушку… Хотя ночнушка вполне может оказаться вечерним платьем – она же ничего в этом не понимает. А это по всем признакам должно считаться юбкой. Нет, Галка безусловно свихнулась. Эта юбка даже Анне коротковата будет.

– Безобразие, – хмуро сказала она и принялась кидать тряпки обратно в сумку. – Откуда она все это взяла, интересно? Да еще такое количество… Чижик, не трогай ничего, мы сейчас все это упакуем, и пусть тетя Галя…

– Подожди! – Игорь Дмитриевич перехватил ее руку. – Ну что ты так сразу… Вот увидишь – все пригодится.

– Когда это все пригодится? – Ольга сердито выдернула руку из его горячих пальцев и опять принялась кидать вещи в сумку. – Мы что, на пять лет туда едем?.. Чижик, не напяливай на себя всякую гадость, порядочные девушки таких сарафанов не носят!

Игорь Дмитриевич засмеялся, опять поймал ее руки и сел рядом.

– Оленька, – вкрадчиво сказал он, заглядывая ей в глаза. – А почему ты так не любишь нарядную одежду? И потом – это совсем не так много, как тебе кажется. Тетя Катя – и та с собой больше вещей берет.

– Катерина Петровна тоже едет? – Ольга обрадовалась и удивилась. – А почему? Она что, и там тоже будет готовить, стирать и все такое?

– Ничего такого. – Игорь Дмитриевич крепче сжал ее запястья, потому что она хотела освободить свои руки. – Просто тетя Катя давно не отдыхала, пора ей свой любимый артрит на солнышке погреть. Нет, если она захочет, конечно, может и приготовить что-нибудь свое, фирменное. Но я думаю, Пашка ей не разрешит.