– Ну да. Решать задачки в трудных условиях. Мы с братом тоже не сразу привыкли. Нас дедушка натренировал.

– Дедушка?!

– Ага. Он артиллерист бывший. В войну батареей командовал.

Я хотел было спросить Дашу, какая связь между решением задачек и командованием артиллерийской батареей, но она стала рассказывать, почему у них дома тяжелые условия. От быстрой ходьбы она запыхалась не меньше меня и говорила отрывисто:

– К нам тетя приехала… мамина сестра… А с нею – три сынишки… Маленькие. Тетя дня на два остановилась… Проездом… И сломала ногу… Скоро месяц в больнице… А сынишки у нас. Бандиты законченные… Ходят на головах… Хоть что им ни говори!

– А… а при чем тут дедушка-артиллерист?

– А при том, что он объяснил нам с братом. Ему знаешь какие задачки приходилось решать?.. Чтобы цель накрыть… Тригонометрические! Мы их еще когда проходить будем! А тут бой идет, грохот кругом… Убьют, того и гляди… Попробуй сосредоточиться! Один раз дедушку ранило, а он все равно расчеты производил…

– И вы натренировались?

– Живенько! Тут главное – не обращать внимания.

Некоторое время я шагал молча. Я чувствовал, что мне следует обидеться на Дину Федоровну, которая не захотела понять, как у меня плохо с нервами. И в то же время было интересно ощутить себя в положении командира батареи и попробовать решить задачку, не обращая внимания на Дашкиных «бандитов».

Улица, куда мы свернули, состояла из ветхих домишек в один или два этажа. Мы шли вдоль правой стороны улицы, а всю левую ее сторону сносили. Одни строения стояли там без стекол в окнах, без крыш, от других остались груды мусора, перемешанного со снегом. Зубастые экскаваторы захватывали этот мусор и с грохотом вываливали его в кузова самосвалов. В иных местах даже мусора не осталось, и там ползали, утюжа землю, бульдозеры. Рычание моторов, лязг, грохот наполняли улицу. Где-то, как пулеметы, тарахтели отбойные молотки.

– Летом и нас переселят! – прокричала Даша. – Сюда! Пришли!

Дом, в котором она жила, был двухэтажный, деревянный. Когда мы поднялись на второй этаж, дверь, обитая старой клеенкой, открылась, и из нее выскочил мальчишка лет тринадцати, похожий на Дашу. Пальто на нем было распахнуто, фуражка сидела криво. В руке он держал портфель.

– Я пошел… Тебя в окно увидел… Мне тетради надо купить, – сказал он и помчался вниз.

Прямо с площадки мы попали в просторную кухню с дощатым полом и с маленькими окнами. Газовая плита здесь была, а водопровода я не заметил.

– Раздевайся! Вешалка тут!

Снимая шубу, я поглядывал на открытую дверь в соседнюю комнату. Там что-то тяжело шаркало и скребло по полу, и несколько голосов кричало хором:

– Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр!..

Иногда кто-то выкрикивал:

– Жжжжадний ход!.. Передний ход!..

Звуки эти приближались, и вот я увидел, как из двери в кухню въехал стул. Его толкало в ножки оцинкованное корыто. В корыте сидел мальчишка лет трех, с совершенно круглой головой и оттопыренными ушами. Сзади, елозя по полу на коленках, толкали корыто еще двое мальчишек, такие же круглоголовые и лопоухие. Только одному было лет пять, а другому, наверное, шел седьмой.

– Дашк! Во! Бульдозер! – сказал старший, и все закричали с удвоенной силой:

– Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр!..

Стул наехал на мусорное ведро и уперся в стену.

– Жжжжжадний ход! – прокричал «водитель», и его поволокли обратно в комнату.

– Видал? Хочешь потренироваться? – спросила Даша.

Я молча кивнул.

– Тогда садись и доставай задачник. А то мне их кормить минут через двадцать. За столом места не хватит.

Я сел за стол, накрытый клеенкой, вынул из ранца учебник и нашел задачу, которую не смог решить вчера. Даша поставила на плиту большую кастрюлю и зажгла газ.

– Читай условие! – приказала она.

– «Два поезда вышли из двух городов навстречу друг другу в одиннадцать часов утра…»

Снаружи дома что-то зарычало, и через секунду там так бухнуло, что посуда на полках зазвенела.

– Опять начала! – заметила Даша, пробуя с ложки суп.

– Кто начала? – спросил я.

– Блямба.

– Кто?..

– Ну, блямбой мы ее зовем. Вон она за окном.

Через дорогу стоял полуразрушенный кирпичный домишко, а возле него подъемный кран на гусеницах. К стреле его была подвешена огромная чугунная гиря, ростом с меня, но только потолще. Я понял, что это и есть «блямба». Рыча, кран повернулся, отвел стрелу с блямбой от дома, затем мотор его взревел, и кран стал быстро поворачиваться в обратную сторону. Блямба ухнула со всего размаха в кирпичную стену, посыпались обломки, взметнулось облако красной пыли, и посуда зазвенела снова.

– Ну, читай давай, не отвлекайся!

– «Два поезда вышли навстречу друг другу в одиннадцать часов утра и встретились в четырнадцать часов того же дня…»

– Дыр-дыр-дыр-дыр-дыр! Жжжжадний ход!

– «Первый поезд проходил в час по сорок пять километров, а второй – пятьдесят километров…»

Бух!

– «Найти расстояние между городами».

– Передний ход! Дыр-дыр-дыр-дыр!..

– Ну, что сначала надо узнать? Сообрази!

Я принялся было соображать, но невольно покосился на открытую дверь слева от меня. Комната за дверью была большая. В глубине ее, боком к двери, стояли две раскладушки, накрытые одеялами. Они как-то странно дергались. Скоро я увидел, как, проталкиваясь между раскладушками, ползет спинка еще одного стула, за нею движется голова «водителя», а за ней – приподнятые зады его братьев.

– Жадний ход!

– Не! Сюда поворачивай! Сюда же, ну! Дыр-дыр-дыр-дыр!..

– Сообразил? – спросила Климова.

Я не только не сообразил. Я начисто забыл условие задачи.

– Ты все-таки думай! А то этак никогда не натренируешься.

Я-то думал… Только не о задачах, а о своих нервах.

– Сообразил?

– Дыр-дыр-дыр-дыр!..

Дашка подошла ко мне, заглянула в мое опущенное лицо.

– Ты что, совсем слабенький, да? Они же в той комнате играют! В таких условиях что хочешь можно решить.

Бух! Этот звук напомнил мне о Дашкином дедушке-артиллеристе, который даже раненный командовал батареей. И мне стало досадно: неужели я не такой человек? Неужели я никогда не смогу командовать батареей?