– Когда именно он спускался к музею? Можете назвать дату?

– Конечно, – ответил Халед. – Одну минуту. – Он сверился с данными. – Шестнадцатого июня одиннадцать тысяч двести пятьдесят седьмого года.

Девятнадцать лет назад.

Алекс посмотрел на меня. Примерно тогда Бэйли вернулся на Окраину.

Мы сели на моторную яхту «Патриот» и вышли в море под ярко сияющим солнцем. Берег позади нас состоял почти полностью из пляжей. Когда мы отошли от пристани, нам помахали несколько ребятишек, стоявших в полосе прибоя. Мы с Алексом устроились в пассажирской каюте. Несколько минут спустя Халед передал управление искину и присоединился к нам.

– Вы ведь хорошо знаете Гарнетта? – спросил он.

– Нет, – ответил Алекс. – Если честно, никогда с ним не встречался.

– Но пишете его биографию?

– Вроде того.

После этого разговор продолжался в соответствии со стандартным методом Алекса. Мы поговорили о жизни Халеда, о том, как он рос на побережье, затем учился в университете Акватики, где получил степень по литературе. Но он всегда любил океан и в конце концов вместе с сестрой – как выяснилось, они действительно были близнецами – создал компанию «Круизы Эйсы», располагавшей четырьмя моторными яхтами и подводной лодкой.

Мы провели в море около часа, когда Халед показал на проходившее мимо судно.

– Это «Сильвия», – сказал он. – Одна из наших яхт.

Алекс снова заговорил о Бэйли:

– Значит, вы как-то раз сопровождали его к Музею космоса?

– Ага.

– Вы говорите так, будто в этом нет ничего необычного.

– Ну… послушайте, никакой это не музей. Я хочу сказать, он уже много тысячелетий в воде, приливы давно разрушили его. Там ничего нет – вероятно, уже много столетий. Лишь несколько бугорков на океанском дне. Можно увидеть место, где он был, но на большее не рассчитывайте. Если хотите настоящих достопримечательностей, то на дне есть целые города – Джексонвилл, Орландо, Санкт-Петербург. Они тоже сильно разрушены, но, по крайней мере, достаточно велики – есть на что посмотреть.

– Вы предлагали Бэйли взглянуть на один из них?

– Ага, – усмехнулся Халед. – Но он лишь рассмеялся. Я тогда еще мало был с ним знаком.

– Его интересовал только музей?

– Именно. Знаете, Алекс, я и раньше встречал людей, которых влекло это место. Я понимаю, что это значит. Но ни разу не видел, чтобы кто-нибудь вел себя так, как Бэйли. Мы погрузились на дно, а когда вернулись, он был почти в слезах.

– Бэйли был одержим этим местом, – сказал Алекс.

– И злился от мысли, что экспонаты музея пропали. Мы пробыли здесь дня три или четыре. Он погружался с датчиком и обшаривал все вокруг, надеясь найти хоть что-то, но напрасно. Все вывезли в… как его там?.. Хантсвилл. Да, знаю, все вообще вывезти не могли, но, черт побери, прошло девять тысяч лет! Он сам не понимал, что делает. – Халед покачал головой. – Больше я его таким не видел. На обратном пути он рассказывал, что пытался найти экспонаты музея, искал их везде, где можно. Он начал пить, и я забеспокоился. Мужчина крупный, и однажды он чуть не свалился за борт.

– Халед, он когда-нибудь говорил о том, что нашел хоть один артефакт? Какой угодно?

– Нет. После этого я видел его пару раз – он просто напивался в одиночку. Я спросил его, продолжает ли он искать предметы с «Аполлонов», но он лишь грустно улыбнулся и пожал плечами.

Алекс кивнул:

– У вас есть подводная лодка?

– Да, есть. «Лола».

– Вы не предлагали ему спуститься на «Лоле»?

– У нас тогда была другая. А так предлагал, конечно. Помню, у нас возникли неприятности с акулами, рисковать мне не хотелось, и мы на время прекратили погружения. Тех, кто хотел увидеть музей, возили туда на подводной лодке. Я предложил Бэйли немаленькую скидку, но он отказался.

– Что такое акула? – спросила я.

У Халеда заблестели глаза.

– Вы ведь издалека? Я обратил внимание на акцент.

– Мы с Окраины, – сказала я. – Что такое акула?

– Большая рыба, которая будет рада пообедать сэндвичем с Колпат внутри, – ответил Алекс.

– Так я и подумала.

– Алекс, – спросил Халед, – а вы почему отказались от подводной лодки?

– Просто так. Хочется проделать то же самое, что Бэйли.

– Ладно, как пожелаете. – Он посмотрел на меня. – Спуститесь оба?

– Нет, – ответила я. – Пожалуй, я посижу тут.

Когда мы добрались до нужного места, море было спокойным и солнце уже клонилось к горизонту. Царил почти полный штиль. Халед опустил в воду якорь, и Алекс спросил, как он может быть уверен в нашем местонахождении.

– Со всех сторон один лишь океан.

– Мы давно поместили тут маячок, Алекс, так как предвидели интерес со стороны публики. Есть и другие похожие устройства, но, думаю, только наше все еще работает. До утра погружаться не стоит, дождемся восхода.

Мимо проплыла лодка со студентами, которые развлекались от всей души, распевая песни.

– Похоже, весенние каникулы, – заметила я.

– В этой части света всегда весна, – кивнул Халед, явно пребывавший в отличном настроении. – Обычно наши клиенты просто совершают круиз вдоль берега и осматривают достопримечательности. Полли сейчас занята с группой. Она бы предпочла отправиться с вами, но, поскольку Бэйли возил я, это поручили мне.

– Какие достопримечательности? Где?

– Они идут на север, до залива Моника. – Халед не сводил с меня взгляда. Поняв намек, Алекс объявил, что выйдет на палубу подышать воздухом.

Мы с Халедом завели разговор о море, о лодочном прокате, о жизни на побережье. Он умел говорить гладко, и я как могла старалась его подбадривать. Наконец я снова завела речь о Бэйли:

– Он хоть раз выглядел как человек, у которого получается задуманное? Был ли у него хоть раз счастливый вид?

– Трудно сказать, – ответил Халед. – Он много смеялся, умел радоваться жизни, но все его мысли были связаны с музеем. Понимаете, о чем я? – Халед, видимо, осознал, что у него мало времени, и пошел напролом: – Надеюсь, вы не обидитесь, Чейз, но вы самая чудесная женщина из тех, которых я встречал здесь. Никогда не прощу себе, если позволю вам уйти просто так. Но вы ведь не намерены надолго здесь задерживаться?

– Нет, Халед. Мы скоро уедем.

– Могу я поинтересоваться, какие у вас отношения с Алексом? Надеюсь, мой вопрос не прозвучал неуместно?

– Он мой босс.

– Отлично. – Халед широко улыбнулся, и я вдруг пожалела, что он не живет в Андикваре. – В таком случае можно ли пригласить вас на ужин, скажем, в понедельник вечером?