Он сейчас сдерживал ураган, вырывающийся из ладоней, и сопротивлялся действиям монахов.

Если Норобу всё правильно рассчитал, то сейчас должен будет показаться Дзун Танагачи. Я притаился за расписной дверью, готовый проскользнуть в неё незаметной тенью, когда выскочит рассерженный хозяин здания.

Вот только Норобу просчитался с тем, что дверь у Дзуна открывалась не наружу, а внутрь. Она распахнулась, а потом в самом деле вышел старик в белоснежном кимоно, расшитом золотом. Его длинные волосы шевелились за спиной, как будто от неспокойного ветра. Спрятаться у меня не получилось, поэтому первым, что он увидел, был я, сидящий в самой неприглядной позе.

— Ты тут что, срать удумал?! — вскричал старец, направляя на меня пальцы.

В следующую секунду со мной что-нибудь произойдет нехорошее, поэтому я не стал ждать эту секунду и ударил что было мочи апперкотом. Вот обычно стариков не бью, но тут… Растерялся, что ли?

Главный оммёдзи оказался не готов к такому повороту событий, поэтому взял, да и хлопнулся в обморок. Нет, я не в полную силу бил, всё-таки имею уважение к старости, но так уж получилось, что Дзуну хватило и такого удара.

— Опс, — вырвалось у меня. — Я не виноват…

Вот прямо как Киоси, когда накосячит. Что же, делать было нечего — старик вскоре мог прийти в себя, поэтому я ринулся в его кабинет.

Норобу сказал, что свиток победы над онрё должен лежать где-то отдельно, но вот где? В захламленном свитками кабинете сам черт ногу сломит. Они лежали на полу, на подоконниках, в шкафу, под шкафом, на шкафу. Только небольшая дорожка вела от стола к двери, по ней я и прошел, почесывая голову.

Ну и где тут искать свиток? Рядом со столом стоял небольшой плетеный сундук, похожий на те корзины для белья, с какими женщины ходят на речку. В нем с горкой были уложены свитки. Представляли они из себя ценность? Да хрен его знает…

Дзун Танагачи простонал за дверью. Похоже, что скоро очнется.

Придется рисковать. Второго такого шанса вряд ли представится, поэтому я схватил сундук, закинул его на плечи и выскочил наружу. Дзун ещё лежал, но его руки уже начали подергиваться. Значит, вскоре очнется и тогда мне придет толстый северный лис. Песец, по-нашему.

Этому зверьку я был не рад, поэтому взлетел на перила и прыгнул ласточкой вниз…

Нет, я не самоубийца, рожей в каменные плиты втыкаться не собирался. Я знал, что тут рядом находится сэнсэй Норобу, который приготовит мне Облако Любви, на которое его ученик удачно приземлился.

— Нашел свиток? — тут же спросил подскочивший сэнсэй, когда я сполз с эфемерной воздушной подушки.

— Да хуй его знает. Схватил первое, что попалось под руку, — мотнул я головой на сундук.

— А Дзун? Почему его не видно?

— Пришлось вырубить дедушку. Ты же не сказал, что дверь открывается внутрь, а не наружу.

— Так я и сам не знал, — пожал плечами сэнсэй. — Ладно, уносим ноги, а то Дзуну хватит ума активизировать дэват раньше положенного срока.

Мы уже были за пределами храма, когда сэнсэй остановился и выстрелил в небо яркой радугой. Она широкой полосой устремилась в ночь, и где-то возле месяца, похожего на каму, разлетелась яркими брызгами. Это был сигнал остальной пятерке уходить.

Мы же поспешили домой. Сэнсэй то и дело косился на сундучок со сказками, но сдерживал себя от того, чтобы остановиться и начать его потрошить. Я же шел торопливым шагом и посасывал палец, пытаясь вытащить занозу.

Я ещё не знал, что оставил каплю крови на столе главного оммёдзи. Мелкую капельку, которую обычным глазом-то хрен заметишь. Вот только у Дзуна Танагачи был необычный глаз. Впрочем, пока что я торопился на станцию, где мы условились встретиться с остальными членами налета. Торопился и не знал, чем обернется наш «успешный» поход.

Всю ночь старички негромко переговаривались в гостиной. Они разбирали украденный сундучок и делились впечатлениями. Сквозь сон до меня иногда доносились их слова:

— А вот это для чего? Неужели прямо там мазать? Ценная находка…

— Ого, а так можно было? Как же Дзун Танагачи испорчен…

— Сколько всего тут интересного. Как же здорово, что мы провернули это дельце…

— Вот он, тот самый свиток! Твоему ученику везет, как будто искупался в Ручье Удачи. Надо же, схватить именно то, что нужно.

— Да уж… Но может быть Дзун после моего визита захотел найти этот свиток и случайно положил его в сундучок?

— Всё может быть, а вот это вот радует от души. Ну всё, теперь ещё и жену порадую…

Такие слова пробивались и тут же уносились прочь. Хотя спал я чутко, но усталость от боя, от лазания по пагоде взяла своё и заставила глаза не размыкаться до самого утра.

Утром же меня разбудил Киоси. Причем разбудил беспардонно — потыкал длинной веткой в щеку через окно. Я тут же схватил ветку и сломал кончик. Вот если бы ткнул мечом, то вряд ли бы такой фокус получился.

— Босс, нам пора на тренировку, — тихим шепотом произнес тануки.

— Что ты за человек? Даже поспать не даешь… — простонал я в ответ. — Убил бы, да уже привык.

— Ну, я не совсем человек, — последовал ответ. — А тренировку пропускать нельзя — тебе же скоро на кумитэ…

— Эх, если меня там убьют, то хотя бы высплюсь, — прошипел я и начал собираться.

Вот только не говорите, что когда вы не выспались, то находитесь в отличном состоянии духа и от вас прямо-таки пахнет бодростью. Ни за что не поверю. Что в том мире, что в этом, невыспавшийся человек являет собой образец дурного характера и отвратительного поведения. А если недосыпание превращается в повседневную обыденность, то и вовсе становится невыносимым вурдалаком.

Да что я вам объясняю? Думаю, что вы и сами пребываете иногда в таком состоянии, которое потом заглушается литрами кофе или бодрящими энергетиками. И всё-таки есть одно средство, которое помогает мне если не улучшить настроение, то, по крайней мере, сделать жизнь более сносной.

Это холодный душ!

Да-да, не удивляйтесь, одна минута под холодным душем утром дает такой заряд бодрости, что хочется выбежать и сразу начать что-нибудь делать. Как минимум — согреться. Но если достоять минуту до конца, то потом, после обтирания, выходишь с таким ощущением, что самое плохое уже позади, и хуже, чем эта минута, за день больше ничего не произойдет.

Однако, на этот раз я решил использовать душ и обтирание позже, после тренировки. Причиной тому стал взгляд, брошенный в гостиную. Там, возле стола, заваленного свитками, сидели в позе лотоса шесть человек «старой гвардии». Глаза закрыты, позы расслаблены, на лицах покой и умиротворение. Вот хоть прямо сейчас бери холст и рисуй картину «Старые монахи на привале».

Я не стал их беспокоить, а отправился на пробежку, напялив утяжелители. Нет, можно было бы обойтись и без них, но… Если я хочу отмудохать духа, то надо быть быстрее, выше и сильнее, чем сейчас.