Он, разумеется, знал: содержимое контейнера не могло быть в ответе за этот зуд. Он прочный, целый, а радиоактивность его содержимого – довольно низкая. И все же Питеру казалось, будто у него там все чешется.

Очень медленно день превратился в вечер. Аудитории начали пустеть и запираться на ключ, огни принялись гаснуть, а люди – выбираться на ужин. Подумав, что вид снаружи, пожалуй, полезнее вида изнутри, Человек-Паук, выбрался из вентиляционной системы и вернулся в главное здание, в крошечный чуланчик, откуда открывался вид на научный комплекс. Если поднять створку его грязного окна до самого верха, то он как раз сможет протиснуться внутрь. Внутри его нельзя заметить. И он ждал там, пока тени росли и сгущались в сумерки…

…а затем внутри него что-то екнуло, очень слабо, всего один раз – ощущение приближающейся опасности.

«Химикат выветрился, – радостно подумал Человек-Паук, и его пульс участился, – паучье чутье возвращается». Он ликовал, пусть даже это легкое покалывание возвещало появление проблем.

С улицы донесся слабый, но сразу узнаваемый гул очень маленьких и навороченных реактивных двигателей.

«Он даже не стал дожидаться, когда окончательно стемнеет, – подумал Паучок, – нетерпеливый болван».

Паук наклонился вперед, наблюдая за тем, как реактивный глайдер с возвышающейся на нем зловещей фигурой Хобгоблина приземляется во дворе. Злодей стоял спиной к Человеку-Пауку.

– Шоу начинается, – пробормотал Паучок себе под нос.

«А это будет интересно», – подумал он. Хотя в стенах кафедры ядерной физики имелись окна, их было очень мало и все они были крошечными. Большая часть света попадала в помещение через стеклянную черепицу. Хобби же это, судя по всему, вообще не волновало. Он подвел глайдер к дальнему концу здания, где хранилось наименее важное оборудование, и просто швырнул во внешнюю стену тыквенную бомбу.

Мощный взрыв сотряс здание, часть задней стены рухнула. Послышались сигналы тревоги, но Хобгоблину явно не было до них дела. Он устремился в открывшийся проем.

«Как я и думал, – Человек-Паук выпрыгнул из открытого окна и перенесся через двор, – кто-то рассказал ему, где находится какое оборудование. Что повредить нежелательно и о чем можно не беспокоиться».

Паучок начал поспешно обматывать паутиной почти весь фасад здания за исключением проделанного Хобгоблином отверстия. Паутина соответствовала традиции садовых пауков и представляла собой сеть с довольно мелкими ячейками, крепящуюся к земле. Когда весь фасад оказался закреплен, Паук подошел к отверстию и закрыл его аналогичной паутиной. Он как раз закончил половину работы, когда в глубине здания показался Хобгоблин. Он парил на своем реактивном глайдере, ошарашенно уставившись на Человека-Паука.

Паучок оказался также немного шокирован, поскольку злодей прикрепил к днищу своей реактивной повозки большой сейф, и, к вящему удивлению стенолаза, глайдер даже смог оторвать эту штуку от поверхности.

– Ну, хорошо, Хобби, – максимально спокойно произнес Человек-Паук, – положи эту штуку туда, где взял.

Шокированное выражение не задержалось надолго. На лице Хобгоблина расплылась мерзкая ухмылка.

– Ты, должно быть, пошутил, Человек-Паук, – со смехом произнес он. Достал очередную тыквенную бомбу и небрежно бросил ее в ближайшую стену.

Раздался очередной мощный взрыв. Обломки кирпичей и сломанные части оборудования разлетелись во все стороны, и Человек-Паук на мгновение горько прикинул, в какую сумму обойдется ремонт.

– Сайонара, жук! – воскликнул Хобгоблин и без промедления рванул в только что проделанную дыру.

А следовало бы помедлить. Злодей тут же на полной скорости угодил прямиком в ловушку: паутина поймала и удержала его. Человек-Паук разорвал сеть и быстро прыгнул в первое отверстие докончить дело. Он за считанные секунды упаковал Хобгоблина как особо хрупкий ценный груз, тот дергался и ругался, но пользы от этого не наблюдалось. Через несколько секунд злодей только и мог, что молча прожигать Человека-Паука гневными взглядами, – паутина крепко опутывала его с головы до ног, и он ничего не мог с этим поделать. Не мог дотянуться до бомбы, не мог ее кинуть, не мог выпустить заряд из своих энергетических перчаток, не поджарив при этом себя. Привязанный глайдер опустился на пол вместе со своим свинцовым грузом.

– А теперь, – тихо произнес Человек-Паук, – нам с тобой нужно кое-что обсудить.

– Возможно, – раздался позади низкий голос. – Но мы думаем, что наша беседа с этим… существом… имеет бо́льший приоритет.

Человек-Паук оглянулся. Там, на фоне паутины и проделанного Хобгоблином отверстия, красовался темный силуэт Венома. Симбиот медленно улыбнулся, и его жуткий змееподобный язык потянулся к Хобгоблину.

– Нам с тобой надо прекращать встречаться при таких обстоятельствах, – раздраженно произнес Человек-Паук, – а не то слухи поползут. Это всего лишь обычная, старомодная кража радиоактивных материалов. Тебе не о чем волноваться…

– Мы так не думаем, – ответил Веном, медленно шагая к Хобгоблину. Тот оказался так плотно упакован, что даже не мог говорить, лишь издавал нервные, успокаивающе звучащие похрюкиванья.

– Один лишь факт, что он крадет радиоактивные материалы, – произнес Веном, – намекает на его замысел. Другие «мы», о которых постоянно говорят в новостях, также их крадут, разве нет? – Он медленно приближался к Хобгоблину. – Ты, полагаю, убиваешь двух зайцев с одного удара. Реализуешь какую-то мерзкую преступную махинацию и спихиваешь вину на кого-то другого. И они все это слопают, не так ли? Медиа. – Веном ухмыльнулся жуткой клыкастой улыбкой и начал пускать слюни в предвкушении. – Еще никто и никогда не пытался провернуть с нами подобную наглость. Такие действия с твоей стороны заставляют усомниться в твоем праве на дальнейшее существование. А раз так…

Щупальца симбиота поползли к Хобгоблину, схватили его, паутину, глайдер, сейф и вообще все и встряхнули, как обычный человек мог бы потрясти другого за лацканы пиджака.

– Прежде чем мы очистим твои кости от плоти и завяжем их бантиками у тебя на глазах, мы хотим знать – почему?

Хобгоблин издавал приглушенные, отчаянные звуки. Темные щупальца Венома превратились в бритвы. Они опустились на паутину и начали разрезать ее, кромсать, рвать на части.

– Эй, погоди секундочку! – воскликнул Человек-Паук. – Я потратил столько времени, чтобы его вот так обмотать! – Он прыгнул на Венома и начал оттаскивать от Хобгоблина.

Руки Венома были заняты. Часть щупалец – все еще острых как бритва, смертельно опасных, как любой нож, – отвлеклась от пленника, чтобы заняться Человеком-Пауком. Паучок увернулся от них, и смог – хотя и только в силу занятости Венома – опутать паутиной и симбиота.

Последовавшая за этим борьба казалась немного хаотичной: Веном пытался разорвать паутину, щупальца извивались и струились между нитями, пытаясь добраться до Паучка, Человек-Паук выпускал все новые и новые порции паутины, отчаянно надеясь, что та не кончится у него в самый ответственный момент – ведь на здании он использовал немало запасов. Они с Веномом двигались назад и вперед, разбрызгивая паутину, перерезая ее, щупальца хватали, запутывались, освобождались и снова запутывались…