«Вот бы забрать с собой!» – загорелась настойчивая мысль. Правда, он не знал ни что это, ни зачем ему оно. Просто захотелось и все тут! Назар уперся пальцами в выступающий над крутилками козырек, проверяя ящик на тяжесть, но доска со скрипом оторвалась… Назар чуть не упал, потеряв равновесие.

Нет, не оторвалась. Вся верхняя часть коробки на ножках, теперь напоминала ему столешницу раскладного стола Гены Степаныча. Только здесь виднелся блеснувший золотом шарнир во всю длину крышки. Наверху чихнул Басмач, и глухо выругался. Слов Назар не разобрал.

Под крышкой обнаружилось странное: большой черный и блестящий кругляш. Совсем большой, почти в ширину коробки. Поперек этого кругляша лежала железная палочка. А рядом с ней уже другая крутилка, только белая. И широкая продолговатая кнопка, совсем не похожая на остальные.

Кнопка громко щелкнула под пальцем.

Разлинованная как тетрадный лист серая панель зажглась желтым. Комната наполнилась пронзительным писком и скрежетом. Назар от неожиданности шарахнулся вбок, попутно зацепив рукой заросшую паутиной посуду у газовой плиты. Тарелки с грохотом посыпалась на пол, разлетаясь белыми брызгами. Оглушительно хлопнуло, и наступила тишина. Назар решил, что оглох, но скрип досок под ногой Басмача он услыхал.

– Как дитё малое, – поцокал языком Басмач, выглядывая поверх дробовика из люка в потолке. – Отстань от радиолы. – И тут же добавил задумчиво:

– Электричество все-таки есть… – Голова бородача исчезла в люке.

Назар икнул и, поджав ноги к подбородку, уселся обратно к огню, опасливо покосившись на угол. Над непонятно-страшной и шумной коробкой вился белесый дым. Но главное, она замолчала.

Лодку, а, вернее, даже катер, из гаража волокли в четыре руки, алюминиевая, но тяжеленная. С водным транспортом у местного населения, как оказалось, проблем не было – что ни домик, то лодка. Басмач даже позволил себе повыбирать. Сморщенная резиновая, узкая жестяная советская и навороченная забугорная из стекловолокна, были отвергнуты сразу. Кто его знает, что там с пластиком или резиной произошло за годы? Советская жестянка, знававшая лично еще Дерсу Узала, слишком маленькая, волка просто некуда деть.

Выбор пал на пятиметровый катер с гордой надписью «Отважный», из легкого сплава, остроносый, с низким козырьком лобового стекла, уключинами на бортах и креплением для подвесного двигателя на корме. Он, кстати, оказался тут же, в сарае. Вот только с топливом загвоздка. Насколько помнил Басмач, такие моторчики предпочитали бензин с октановым числом не ниже «95». Но, чего нет, того нет. На такую роскошь и не рассчитывал, главное, что легкие дюралевые весла, аж две пары имеется.

Вариант с возвращением к водохранилищу для спуска по судоходному шлюзу, Басмач отмел сразу. Во-первых, там их ждут рыболюды, ждут, тут к бабке не ходи. А, во-вторых, со шлюзом придется повозиться, ведь, чтобы им воспользоваться, внутренний затвор необходимо поднять, заполнить шлюзовое пространство водой и следом открыть наружные гермоворота… Что могло произойти со стародавним, заржавевшим за прошедшие годы механизмом, только гадать. Вдруг шлюз просто вывернет напором из стены дамбы? От них с Назаром только красное пятно на алюминиевой тарелке останется.

Катерок потащили на руках. Сначала, по косогору постоянно вверх, чтобы обойти заграждение и сторожевой пост с вышкой для часового, когда-то охранявшего подступы к ГЭС. Всего ничего, сотня метров, для двух мужиков и одной лодки весом кило эдак в сто – сто пятьдесят максимум. Но то не большая проблема, если бы не один двухметровый доходяга, перхающий и сплевывающий склизко-зеленое с примесью крови при каждом удобном случае. А второй по меркам после Напасти, почти старик. Им бы еще по отъедаться плотно с недельку хотя бы…

Нести на руках в гору полтора центнера смогли не долго. Жесткий алюминий борта, в пупырышках заклепок, продавливал кожу на ладонях до самых костей.

– Постой… – дыша как загнанная лошадь, почти захлебываясь в булькающем кашле, Назар бросил свой край на землю. Басмач покосился на парня, но ничего не сказал. Да, и что скажешь? Тут, либо сдюжишь, либо нет. Басмач и сам был не в восторге, задеревеневшая спина просто вопила от боли, но ее удавалось стерпеть. Бородач навалился и перевернул лодку покатым днищем на пожухлую траву, после уселся на борт.

– Отдохнем. – Басмач снял с пояса флягу и протянул Назару, но тот отрицательно помотал головой и уперся ладонями в колени. – Ты лучше выпрямись, кровь к голове приливает, сосуд может лопнуть в мозгах, загнешься.

Назар, последовав совету, выпрямился и снова зашелся в кашле. Бородач сделал глоток воды, поморщился, завинтил пробку и спрятал флягу.

– Дальше волочь будем, ну ее на хрен. Я за цепь тянуть, а ты, парень, в корму руками упрись, подталкивай. Вон, – бородач махнул рукой куда-то по течению реки, – там спускаться будем. За борт придерживай. Ну, взялись.

Лодка, скрежетнув днищем о камешки, плавно вошла в воду. Обнаруженная в полукилометре ниже плотины, промытая заводь у большого камня подошла для спуска как нельзя лучше. Вода закручивалась спиралью, оставляя мелкие хлопья пены на песчаном бережке. «Отважный», словно застоявшийся в стойле конь, как только попал в реку, сразу же отойдя от берега, устремился в основной поток. Басмач едва успел поймать скользнувший по земле обрывок тонкой цепи, закрепленный на носу катерка. Рюкзак и найденные в домике вещи – синие штаны и болоньевая куртка – старых хозяев, упакованы в целлофан и брошены на дно катерка.

Назар забрался в лодку, но, потеряв равновесие, чуть не свалился за борт, устоять на колеблющемся днище катера, стоявшего опять-таки на подвижной воде, было не привычно. Сложнее оказалось с Бесом. Волк наотрез отказывался забираться в лодку, рычал, упирался, когда Назар попытался его попросту перенести. Но, в конце концов, Бес сам, и без посторонней помощи запрыгнул в катер и уселся на корме с самым независимым видом. Басмач столкнул «Отважного», от берега, и забрался на борт. Дальше предполагалось идти по течению и грести на веслах.

Река Иртыш, протяженностью четыре с лишним тысячи километров, берет истоки в горах Китая, несет свои спокойные, полные рыбы воды на протяжении тысячи семисот километров по землям Казахстана, и, уже впадая в Обь на территории России, теряется где-то в Северном Ледовитом океане. Басмач рассчитывал пройти по воде расстояние около двухсот двадцати километров по течению, от Усть-Каменогорска до Семипалатинска. Хотя, возможно и больше. На данном отрезке пути, Иртыш очень уж извилистый.

Басмач планировал делать остановки и ночевать на берегу, потому как пройти столько по воде, без мотора, только за счет энергии небыстрого течения и на веслах попросту не реально за световой день. Причем короткий, осенний день, когда темнеет рано. Плыть ночью, вообще не вариант, а чистое самоубийство, фарватер реки никто из них, включая волка, не знал. Да, и притопленных деревьев должно быть на пути немало.

Спокойная заводь осталась далеко позади, катерок швыряло из стороны в сторону. Румпеля у лодки не предусмотрено, а управлять веслами выходило слабо. Басмач налегал на дюралевые рукоятки, с непривычки дергая уключины, едва удерживая непослушную посудину подальше от усыпанного валунами близкого берега. Глубина тоже оказалась невелика, то и дело, по днищу «Отважного» чем-то дико скрежетало, заставляя нервы бородача вибрировать совсем уж на высокой ноте. Стоит вспороть тонкий алюминий об острый обломок базальта, или торчащую арматурину, и конец путешествия более чем очевиден. Это Назару хорошо, он умеет плавать. Бес, забившись в подобие кубрика на носу катерка, свернулся калачом и жалобно поскуливал, жмуря глаза.