стороны нравилось просыпаться с этим мужчиной, но недосказанность, подвешенное состояние наших странных отношений — все это начинало глодать.

Я привязываюсь, физически, а эмоционально между нами словно стоял барьер. И я не знала надо ли его разрушать или пока оставить все, как есть.

— Кофе? — предложил Никита. Я чувствовала в нем напряжение, мне даже показалось, что он сейчас возьмёт и уберёт мою руку с своего тела. И мне бы это точно не понравилось.

— С удовольствием.

Никита выдал нечто похожее на улыбку и, убирая с себя одеяло, поднялся с постели.

Я наблюдала как он одевался. Торопливо и сонно. Мне нравилось на него смотреть — на крепкие руки, рельефный бок…

— Все, что между нами, это же не серьезно?

Вот какого черта?!

Вот почему я не удержалась и спросила это?

Словно и я не произнесла эту фразу.

Никита замер, разглядывая меня. Медленно, по сантиметру.

— Ты мне скажи, — ответил он.

— Если бы я знала, то не спросила бы.

— А как хочешь ты?

— Не знаю.

И это было честно. Но лишь наполовину.

Потому что я поняла, что боюсь. Что Никита ответит на вырвавшийся у меня вопрос утвердительно. От этого и самой до конца раскрываться страшно.

Может я ещё и не люблю. Мне вообще всегда казалось, что любовь, настоящая любовь, это не порыв и не пресловутая химия. Это то, что проверяется временем, это то что проявляется заботой, уважением и пониманием.

И из всего из этого у меня пока было лишь одно — уважение. И отчасти из-за него я не хотела показаться Никите навязчивой. Я хотела, чтобы он сам понял, а главное сказал мне, что чувствует и хочет. И не потому что его заставляют.

Я немного юлила в своих ответах. Никита, возможно, тоже.

Но если есть шанс для первого шага, кто его должен сделать?

Кому страшнее?

— Я тоже не знаю, — произнес тихо Никита. — Наверно нужно чуть больше времени.

— Наверно.

Он улыбнулся, мимолетно и беспечно, и вышел из комнаты.

А мне так нестерпимо захотелось плакать! И я сама не понимала из-за чего именно. На грудь давила странная тревога. Как от безысходности. Обреченности.

Но я не позволила себе слез, тем более, по сути, без повода. Если кто и виноват, что слезы просятся, то только я сама.

Мне надо до конца в себе разобраться, а уже потом лезть к человеку.

Я тоже встала, вышла из комнаты и направилась в ванную. Несколько минут стояла под душем, пытаясь успокоиться и отпустить все нехорошие мысли.

Когда я вышла из ванной комнаты, то увидела как на кухонном столе дымятся две чашки с кофе. А Никита стоял возле окна и смотрел на пустынную улицу.

Я зашла, села за стол.

— Ульяна, — Никита произнес моё имя нежно и ласково, — мне хорошо с тобой. Очень. Ты замечательная. Но…

Он обернулся, шагнул ко мне. Опустился передо мной на корточки и взял мои ладони в свои руки.

— Я скоро уеду, — на его лице улыбка, а в глазах грусть.

— Я помню.

— Это мой шанс.

— Я знаю.

— То время, что у нас есть до отъезда… его с одной стороны очень мало. А с другой стороны может оказаться и чересчур.

Хоть он и не договаривал, но я понимала, что Никита имел в виду.

— Но оно у нас же есть, да? — нежно спросила. — Ведь и мне с тобой хорошо.

Никита снова улыбнулся, на этот раз благодарно, а затем выпрямился и сел рядом.

Мы, не сговариваясь, одновременно потянулись за чашками, сделали по маленькому глотку кофе.

— Мне сегодня поехать с тобой? — неожиданно сказал Никита. И мне было приятно слышать подобное.

— Я уже договорилась с Гурамом и его другом, как и в прошлый раз. Юра, конечно, сильно бы растерялся, увидев тебя и это было бы забавно. Но…

— Я тебя понял, — кивнул Никита и я видела по его лицу, что он, действительно, понимал.

Ну вот, мы уже и с полуслова друг друга понимаем…

— Ты можешь подождать меня здесь, — предложила я, — если, конечно, у тебя нет никаких дел.

— Нет никаких дел, — ответил он. — Я могу приготовить ужин. Готов поспорить вкуснее мяса прожарки медимум ты не ела.

— Очень хочу попробовать.

Я потянулась к нему и поцеловала.

Вот просто так, порывом. Лёгким и нежным. Никита не стал отстраняться, но видно было, что он не ожидал.

Наверно я опять гоню. Наверно не стоит проявлять таких нежностей.

Но если хочется, то как быть?

Я допила кофе, съела бутерброд и поспешила в спальню собираться. Оделась быстро, уже через десять минут я стояла в прихожей, обуваясь.

Никита вышел меня провожать.

— Тебе же, наверно, в магазин сходить надо будет? — опомнилась я, ведь дома у меня не было никакого мяса. Да и приправ тоже. — Вот, возьми ключи, — я протянула ему связку.

— А не боишься? — фыркнул Никита.

— Нет. Я почему-то безоговорочно тебе доверяю, — улыбнулась я. — Пока.

До дома Гурама добралась меньше, чем за полчаса. Позвонила и они с Азатом тут же вышли ко мне.

На улице тепло, на душе тоже. Этот день и встреча с Юрой меня уже не пугали. И вряд ли что-то могло испортить моё настроение.

Вечером у меня будет ужин. Может даже романтический. Надо будет вина взять. А из квартиры свечи забрать. Я их для нас с Юрой покупала, но так и не воспользовалась. Не получалось романтика. Юру ни свечи, ни красиво накрытый стол особо не впечатляли. А ведь мог хотя бы сделать вид, когда я старалась.

Когда мы подъехали к дому, то нам, а точнее меня, ждал сюрприз. Даже сюрпризище.

Юра, оказывается, тоже прихватил с собой группу поддержки. И ладно бы это была только пара парней в робах и старенький грузовик, дежуривший уже у подъезда…

В общем мой почти бывший муж превзошёл все ожидания — он приехал с мамой.

Да, артиллерия тяжёлая. Но для меня уже совсем не травмоопасная.

Глава =21=

— Здравствуйте, Елена Николаевна, — я не смогла сдержать усмешки.

— Здравствуй, — холодно бросила моя свекровь и демонстративно отвернулась, взяв сына под локоть.

Я вполне могла не пускать её в квартиру, но бунтовать сегодня не хотелось. Главное не оставаться с свекровью наедине. А то я в её воспоминаниях останусь хабалкой. Хотя, что-то подсказывало мне, что в ее голове уже куча других обзывательст в мой адрес накопилось и крутилось.

Мы зашли в квартиру, впятером. Вслед за нами на этаже появились Юркины грузчики.