-Я думаю, это как раз то, что называют «подтверждение мотива», -заметила Мередит.

-Нет, как раз подтверждение тому, что у Дэймона есть чувства, что ему свойственно всё человеческое, -возразила Елена. –И он никогда бы не причинил Стефану боль, из-за…ну…из-за меня. Он знает как бы я себя тогда чувствовала.

-Ну, тогда почему же тогда он мне не отвечает? – проворчала Бонни.

-Может потому что когда он в последний раз видел нас всех вместе, мы смотрели на него так, как будто ненавидим, - справедливо заметила Мередит

-Скажи ему, что я прощу прощения, - сказала Елена. –Скажи, что я хочу с ним поговорить.

-Я чувствую себя спутником связи, - пожаловалась Бонни, но всё же вложила все сердце для вызова. До тех пор, пока она не стала выглядеть измученной и опустошенной.

-И, наконец, даже Елена признала, что это было бесполезной.

-Может он придет в чувства и сам начнет тебя звать? – сказала Бонни. – Может завтра.

-Мы сегодня останемся у тебя, -оповестила Елену Мередит. –Бонни, я позвоню твоей сестре и скажу, что ты со мной. Сейчас позвоню отцу и скажу, что буду с тобой. Мэтт, ты не приглашен.

-Спасибо, - сухо сказал Мэтт. –Я должен пешком идти домой?

-Нет, можешь взять мою машину, - ответила Елена. –Но пожалуйста верни её к завтрашнему утру. Я не хочу, чтобы люди об этом спрашивали.

Той ночью, три девушки предпочли комфорт школьной моде, уютно расположившись на свежевыстиранных простынях и под одеялами Миссис Флауэрс (никто не удивился, «она ведь так много сегодня стирала – должно быть предвидела» - думала Елена), мебель была отодвинута к стенам комнаты, а на полу располагалось три спальных мешка. Их головы соприкасались, а тела лежали подобно спицам колеса.

«Это и есть пробуждение,» - подумала Елена.

«Это осознание того, что после всего, ты снова можешь быть одинокой. И, о , я так благодарна Мередит и Бонни за то, что они со мной. Это для меня значит больше, чем я могу им сказать.

Она, как на автопилоте, подошла к компьютеру, чтобы оставить запись в дневнике. Но после нескольких напечатанных слов, она поняла, что снова плачет, и была тайно рада, когда Мередит обняла её за плечи и более или мене «заставила» её выпить горячее молоко с ванилью, корицей и мускатным орехом. И была счастлива, когда Бонни помогла разобраться в одеялах и держала её руку пока они не уснули.

Мэтт задержался. Солнце уже садилось, когда он приехал домой. «Это была гонка с темнотой,» - ни с того ни с сего подумал он, отвлекаясь от запаха нового дорогого Ягуара.

Но в глубине души, он всё обдумывал. Они ничего не хотел сказать девчонкам, но было кое-что что волновало его. Прощальная записка Стефана. Та единственная вещь, которая подтверждала, что это не его (Мэтта) разыгравшаяся гордость.

Почему он не написал ничего о них? О старых друзьях Елены, которые теперь «здесь и сейчас». Вы только подумайте, о ведь должен был упомянуть их, пусть даже боль от расставания с Еленой мешала ему.

Что еще? Определенно есть что-то еще, но Мэтт никак не мог понять что. Всё что он получил было неопределенным, неустойчивым представлением о школе в прошлом году и да, о Мистере Хилдене, учителе английского.

В тот момент, когда Мэтт думал об этом, он сосредоточился на дороге. Не было никакого другого пути, кроме как через старый лес. Длинной, однополосовой дороги лежавшей от пансионата до Фелс Чёрча. Но он внимательно смотрел вперед.

Он увидел свалившееся дерево, только когда подъехал к повороту. Мэтт вдавил педаль тормоза в пол, когда машину развернуло почти на девяносто градусов.

И теперь он должен был подумать.

Его первой инстинктивной реакцией было – сразу звонить Стефану. Он ведь может просто поднять это дерево. Но тут же сообразил, что это скорее вопрос. Позвонить девчонкам?

Он не мог заставить себя сделать это. Это было вопросом о его мускулистом достоинстве – это была суровая реальность, реальность о дереве лежащем прямо перед ним. Даже если они соберутся всё вместе они не смогут сдвинуть его, слишком большим и тяжелым оно было.

Оно упало из старого леса, и лежа прямо на дороге, пересекая её с двух сторон, как будто хотело отделить пансионат от остального города.

Мэтт осторожно открыл окно с водительской стороны. Он посмотрел с сторону староге леса, чтобы увидеть где корни или как он предполагал, какое-нибудь движение. Там никого не было.

Он не мог видеть корней, но это дерево выглядело слишком молодым, для того чтобы просто упасть в солнечный летний день. Без ветра, без дождя, без молний, без помощи бобров. «Без дровосеков,» - мрачно заключил он.

Ну, канава с правой стороны дороги была мелкой, и крона до неё не доставала. А это шанс.

Движение.

Нет, не в лесу, на дереве прямо напротив него. Что-то шевелило верхние ветви, что-то большее чем просто ветер.

И тогда он увидел это, он не мог в это поверить. Это было частью проблемы. Другой частью было то, что он вел машину Елены, а не свой старый драндулет. Пока он отчаянно пытался на ощупь закрыть окно, его глаза пристально следили за чем-то отделяющимся от дерева. Никак не получалось нащупать нужную кнопку.

И последней частью было то, что то животное было очень быстрым. Слишком быстрым для реального.

Следующее что знал Мэтт, было то, что он боролся с этим через окно.

Мэтт не знал, что Елена показала Бонни на пикнике. Но если это было не обычно, то что черт возьми происходит? Мэтт жил рядом с лесом всю свою сознательную жизнь, и он никогда не видел насекомого похожего на этого.

А это было насекомое. Кожа была как кора, но это было всего лишь приспособление, уловка. Оно било лобовое стекло с такой силой, как будто делало это двумя руками – Мэтт мог слышать и чувствовать это. Оно было длинной с его руку, и казалось хлестало щупальцами кругами, это было невозможным, но здесь ото застряло на полпути, в окне.

Выглядело оно, как большая пиявка или кальмар, чем насекомое. Длинные, змеевидные щупальца походили на виноградные лозы, но они были более толстыми чем палец и еще присоски на них — и в присосках было кое-что острое. Зубы. Одна из виноградных лоз обошла его шею, и он внезапно почувствовал всасывающую боль.

Виноградная лоза обернулась вокруг его горла три или четыре раза, и напряглась. Он мог использовать только одну руку, чтобы схватить и сорвать это. Это означало, только один доступный способ оторвать эту штуку — который показала, что у нее был рот, если это были не глаза. Как и у остальных животных, рот был радиально симметричен: круглый, с зубами, устроенными в кругу. И в глубине этого круга, увидел Мэтт к своему ужасу, поскольку оно потянуло его руку внутрь, была пара щипцов, достаточно больших, чтобы откусить палец

Боже, нет! Он сжал руку в кулак, отчаянно пытаясь убить это изнутри.